"Андрей Яхонтов. Бывшее сердце (Главы романа)" - читать интересную книгу автора

торопливо задернул занавески.
Она засмеялась. Ей странной показалась моя стеснительность.

Раздевая жизнь, сбрасывая с нее напластования и покровы, отчетливо вижу:
вся она - неприкрытое или замаскированное флером словес и оперением одежд
- стремление мужчин к женщинам и женщин к мужчинам. Мужчин к мужчинам и
женщин к женщинам. Вечная и неутоленная жажда обладать.
В роддоме я, сосунок, перелез из своей колыбели в кроватку новорожденной
девочки. Как такое могло произойти? Медперсонал хихикал и наперебой
поздравлял папу и маму: сразу видно, настоящего произвели молодца. Устами
поздравителей глаголила чистая правда: уготованное мне будущее
определилось в тот миг, явило свои недвусмысленные намерения и очертания.
Эпос про мой беспримерный подвиг (переваливаясь через прутья колыбельной
ограды, я и точно продемонстрировал недюжинную смекалку и сноровку)
вспоминался по поводу и без повода на всех семейных празднествах и
торжествах. Кочевал из одного заздравного тоста в другой. Взрослые
подтрунивали надо мной, еще не наторевшем в хитросплетении человеческих
отношений - хотя опыт стремительно прибывал. Чего стоили беседы с
дворовыми приятелями и их поучения: "Мужчина всегда хочет, но не всегда
может, женщина может всегда, но не всегда хочет", "Женщине больно, мужчине
приятно". Однако значительно большее воздействие на мою судьбу оказали
утренние чаепития.
- Ограблены три квартиры. Два убийства. Два изнасилования, - читал сводку
происшествий за ночь одноглазый рябой шофер. Он носил скрипучую кожаную
куртку и такие же скрипучие сапоги. Извлекал из потертого кожаного
планшета бумаги, поправлял пиратскую повязку на синеватом, обожженном
порохом лице. Этому циклопу доверяли управление автомобилем?
Действительность, окружавшая мою мамашу, озадачивала, ошарашивала,
приводила неискушенных в замешательство, не поддавалась примитивному
толкованию и внятному разумению. Мир, в котором пребывала сама и в который
поместила меня и отца, напоминал вывернутый наизнанку, шиворот-навыворот
зоосад: в клетке, защищенные решетками и прутьями, сидели мы, а со всех
сторон скалились, рычали, готовились к нападению свободно разгуливавшие по
дорожкам чудища и страшилища.
- Изнасилован мальчик. Найден убитый в детской песочнице дворник. С
отрезанными гениталиями. - рапортовал шофер.
- Мам, как можно изнасиловать мальчика? - спрашивал я.
- Как-как? - Она сухо отвечала. И, отделавшись от пустякового, мешавшего
обдумыванию отчета перед вышестоящим руководством вопроса, переходила к
обсуждению с одноглазым референтом следующей категории назревших проблем.

Порой отец пытался вклиниться в ее краткие, отрывистые пояснения, и тогда
между родителями возникала перепалка. Мать не терпела, чтобы ей перечили.
- Зачем умалчивать, если такова реальность! - восклицала она.
Тоном, не допускавшим возражений, требовала добавить в чашку молока или
сахара. Отец бросался выполнять распоряжение.
Подробности, о которых обычный ребенок не имеет представления,
обрушивались на мою голову с монотонностью водопада - изо дня в день,
неделями, месяцами. (Впоследствии знакомая девчонка поведала о похожем:
папаша-врач таскал ее в морг, чтобы воспитать привычку к трупам). Поток