"Андрей Яхонтов. Бывшее сердце (Главы романа)" - читать интересную книгу авторана улицу. Вечером приехавшая с работы мать сказала, что спустила их в
унитаз. - Очень противные, - скривилась она. В отместку (и в качестве контрмеры) я сунул в наволочку её подушки жабу. Мать объявила: гулять я не пойду. Была уверена - не посмею ослушаться. Я вышел во двор, прошагал до перекрестка, сел в автобус. До вечера мотылялся по городу. Дома возник затемно. Родители сидели в полутемной комнате с вытянутыми побледневшими лицами. Мать (при молчаливом неодобрении отца) отхлестала меня ремнем. После чего я исчез на неделю. Вернулся без пальто и с синяками на лице и спине. Убегал с Гришей. С ватагой школьных и дворовых приятелей. Залезал в товарняки. Прятался в коровьих теплушках. Меня ссаживали, возвращали. Снова утекал. Учителя пытались воздействовать угрозами отчисления из школы, отец - увещеваниями и мягкостью, мать - затрещинами. Однажды, в связи с малоприятным казусом (что-то напортачила, расследуя кражу документов из военного архива), мамашу временно отстранили от должности, месяц она не ходила на службу, - тумаки сыпались на меня градом. К счастью, недоразумение утряслось, высокопоставленная чиновница вернулась в свой начальственный кабинет. Вообще-то была доброй. В школе создала и возглавила комитет помощи сбившимся с правильного пути подросткам. Не знаю, по какому принципу выбирала нуждавшихся в поддержке: в моем классе "сбившихся" было подавляющее большинство. Итогом деятельности комитета стала покупка громиле-второгоднику ботинок с супинаторами: он мучался плоскостопием (несколько раз его, убегавшего после краж, милиционеры настигали только по причине нерезвости его больных конечностей). Теперь, в обнове, улепетывал столь проворно, что схватить стайера не было никакой возможности. Другому спилась), мамаша добыла средства на одежду и пропитание, каждый день он получал рубль на обед. (Что было для ханурика существенным подспорьем. Маразматик-дед давал ему на расходы бумажки, в которых выводил карандашом: "Тысяча рублей". Или: "Две". И приговаривал: "Купи, внучок, что захочешь. Вот тебе целое состояние.") От комитета и мне перепала польза. Во всех уличных драках мамашины питомцы стояли за меня горой. Приняли в свою компанию, научили промыслу в электричках. Стащив сумочку, кошелек, бумажник, уносились по вагонам, перебросив добычу караулившему в тамбуре сообщнику. (Чаще всего в этой роли выступал я.) Разъединив двери, выпрыгивали на откос. Если кого-то (или даже всех) хватали - украденного при них не обнаруживали. Я же спокойно выходил на ближайшей остановке, поджидал приятелей, мы делили поживу. В нашей школе за нашими партами постигали в вечернюю смену азы науки взрослые дяди и тети. Подкараулив очередную великовозрастную халду, спешившую в дамскую комнату, мы выжидали минуту и шумной гогочущей толпой врывались следом. Спустившая трусы и с журчанием прудившая бедняжка не могла остановиться, прервать струйку, хотя отчаянно пыталась сдвинуть колени. Зимой в привокзальном туалете подходили к скрючившемуся на толчке мужичку, снимали с него шапку и неторопливо удалялись. Бедный обобранный засранец плакал от бессилия, но ведь не мог вскочить и побежать за нами, не закончив начатого! Забирались в квартиры. Добыв денег и купив выпивки, устраивали сеансы игры |
|
|