"Светлана Ягупова. Феникс" - читать интересную книгу автора

его перед полетом Лия. - И сейчас, глядя на полуостров в Черном море, он
думал о первом на Земле городе, объединившем множество наций. Какой
прекрасной ни была Эсперейя, память о Земле не угасала. Колыбельные песни -
о Земле, детские сказки - о ней же, и Таиру порой казалось, что жители
Эсперейи вчера лишь покинули родную планету и поэтому так тоскуют по ней.
Почву под ногами никто не называл Эсперейей, это по-прежнему была земля.
Самую пылкую любовь именовали земною, самых красивых девушек - землянками.
Мечтой любого жителя Эсперейи было возвращение на Землю. Поэтому в
праздничные дни чаще всего звучала старинная протяжная песня Рыжего Усача об
утренних росах на земных лугах, о чириканьи под окном невзрачного земного
воробушка, о звезде под названием Солнце, согревающей все живое, но такое
недолговечное. "В твоих садах я, как цветок, продли мне срок!" - пробормотал
Таир строку древнего поэта, всей душой впитывая причудливо преломившееся в
ней прошлое.
Трижды просигналил зуммер, оповещая о завершении третьего витка. Стараясь
сохранить выдержку, космонавт надел на голову ленту с датчиками от
хроноиллюзатора, расслабился и приготовился к самому неожиданному. Давно он
ждал этой минуты, а пришла она буднично, по-деловому. "Какое однако
неудачное название - хроноиллюзатор, - подумал он. - Ведь то, что предстоит
сейчас увидеть, вовсе не плод воображения, а закрепленная космосом земная
память, природа которой еще недостаточно изучена".
Но космонавт не увидел, а услышал. Ни в одном учебнике, ни в одной лекции
не было сказано о звуковом поле Земли. Не галлюцинирует ли? Это был хорал,
исполняемый мужскими и женскими голосами. Если бы в корабле находился
великий композитор, то, вероятно, именно этим хоралом он выразил бы ту
сложную гамму чувств, которая овладела им при виде плывущей в черном космосе
планеты предков. Оранжевый Арктур, голубой Альтаир, красный гигант
Альдебаран в сравнении с ней выглядели замухрышками - так сияла она
разнообразным спектром красок. Не верилось, что именно здесь некогда
развернулось гигантское сражение между добром и злом, что вся история Земли
- история этого грандиозного боя, из-за которого некоторые мыслители
прошлого исключили планету из мировой гармонии, не подозревая о ее высокой
миссии - взрастить Разум, противостоящий вселенскому хаосу.
Мощная, будто под гулкими сводами храма, мелодия так заворожила
космонавта, что он с запозданием на три минуты вспомнил о фонофиксаторе,
который по инструкции нужно было включить немедленно в случае появления
каких-либо звуков. Слева, за стеклом, сияло на черном фоне солнце, справа
мерцали звезды, а перед глазами неспешно поворачивался глобус Земли.
Хорал звучал на незнакомом языке, однако был понятен. В нем угадывались
вековые печали и радости человечества, его надежды и разочарования, любовь
ко всему живому и вера в могущество человеческого духа. Голоса взлетали на
необозримую высоту, касались звезд, плыли среди галактик, туманностей и
звездных скоплений, а затем стремительно срывались в пропасть, увлекая за
собой Вселенную. Но в миг, когда, казалось, рушится весь мир, вдруг
наступала секундная пауза, из которой возникало нечто новое, более
совершенное, без гибели и слез.
"Прелюдия гармонии", - дал название услышанному Таир. Вспомнилась
скульптура в центральном зале школы косморазведки: припавший на колено титан
держит на плечах земной шар. Неожиданно открылся ее смысл: тяжкое и сладкое
бремя земной жизни человеку было суждено нести самому, не надеясь на помощь