"Светлана Ягупова. Берегиня" - читать интересную книгу автора

кромке аквариума совсем в человеческой позе. Ее малахитовые волосы
сверкали на солнце, и вся она, казалось, впитывает его каждой чешуйкой.
Выходит, эта полурыба-полудевочка может свободно дышать воздухом? Отчего
же она задыхалась всякий раз, когда мы вынимали ее из воды? От испуга?
Наделена ли она психикой? Мышлением? Что это вообще за существо? Время от
времени она меняла позу, подставляя солнцу спину. При этом чешуйки
серебристо вспыхивали, наливались теплой янтарной желтизной, будто
впитывали в себя солнечный свет. Заметив мой взгляд, русалочка испуганно
юркнула в воду. Я рассмеялся. Мне было хорошо и удивительно, как в
детстве, когда тетушка рассказывала одну из множества сказочных историй,
которые еще и разыгрывала передо мной в лицах.
Забившись в траву, русалочка с минуту тихо сидела там, затем из-за
камушка не без любопытства выглянуло ее лицо. Я подумал о том, что кажусь
ей еще более страшным, чем Филька, настоящий Гулливер - есть от чего
прийти в ужас! - и отвел глаза.
Тетя Леля с трогательной заботой обихаживала редкую диковинку. То, что
русалочка отвергала еду, тетку беспокоило не менее, чем меня. Тревожила и
предстоящая дорога. Я видел, как тетка разрывается между желанием сообщить
о своем улове научно-исследовательскому институту и боязнью повредить
русалочке.
Детская, мечтательная улыбка озаряла лицо тети Лели, когда она
наблюдала, как русалочка изучает брошенные в аквариум ветки водяного
папоротника и ричии или делает какие-то странные движения, отдаленно
напоминающие танец. И когда пришел день отъезда, мне было слегка жаль
увозить от тетушки эту игрушку, к которой она успела привязаться. Все же я
убедил ее в том, что оставлять девочку-рыбу без моего присмотра сейчас
нельзя.
- Да-да, возможно, - кивала тетка, и ее короткая челка как-то жалобно
подрагивала на лбу.
В поезде было душно, и я часто заглядывал под вагонный столик, куда
поставил бутыль с русалкой. Людмила ехала насупившись, всем видом давая,
понять, что в схожу с ума, возясь с этой дерыбой, то есть девочкой-рыбой,
как назвала она русалочку. Жена как-то очень быстро привыкла к ее
чудесности и воспринимала ее не так, как я. Ее уже раздражало, что надо
поминутно следить за тем, как бы не расплескалась вода. Ехавшие с нами в
купе муж с женой, люди немолодые и усталые, узнав, что я везу детям
аквариумных рыбок, потеряли к бутыли интерес. Меня же переполняло чувство
приобретения чего-то, названия чему и не подберешь, чего не купишь ни за
какие деньги. Лишь одно волновало и пугало: чем все же кормить русалочку?
Пошел четвертый день, как она ничего не ела. Сколько она может без еды?
Добавочным стрессом было для нее, вероятно, и путешествие, и я опасался,
как бы с ней чего не случилось.
С теткой мы расстались невесело. Она с тревогой поглядывала на сумку с
бутылью и укоризненно качала головой. Весь путь домой передо мной стояло
ее лицо с белесыми ресницами и звучало печально сказанное ею:
- Хотите или нет, а я приеду к вам не в следующем году, как намечала, а
через пару месяцев, лишь спадет жара.
- Хоть сейчас, - не очень любезным тоном пригласила Людмила, а в поезде
призналась мне: - Хороша тетка, спешит на свидание не с детьми, а с этой
дерыбой.