"Сирил Джадд. Марсианский форпост " - читать интересную книгу автора

жителей Сан-Лейк-Сити. Радиоактивность на поверхности Марса существенно
превышала земную. Серьезной угрозы для жизни людей ее уровень не
представлял, но был достаточно велик, чтобы позволить колонистам обогащать
и выделять в лабораторных условиях ценное радиоактивное сырье, а также
производить различные изотопы для последующей продажи на Землю. Низкая
себестоимость производства делала его более чем конкурентоспособным,
несмотря на запредельные транспортные тарифы.
Перерабатываемые и производимые материалы не были особо опасными для
жизни, но береженого Бог бережет, и доктор Тони Хеллман считал своим
первейшим долгом исключить даже минимальный риск для здоровья своих
подопечных. С этой целью он дважды в день, до начала работы и незадолго до
ее окончания, совершал обход помещения, вооружившись счетчиком Гейгера. От
этих обходов зависело благосостояние и физическое здоровье всех без
исключения колонистов, поскольку все трудоспособное население поселка прямо
или косвенно было связано с Лабораторией и не было ни одного человека, хотя
бы раз или два не побывавшего в ее стенах.
Помимо всего прочего, здание Лаборатории по своим размерам было
единственным в Сан-Лейк-Сити, способным вместить все население колонии.
Здесь проводились общие собрания и прочие социальные мероприятия. Только
здесь можно было позабыть на время унылые стены цвета грязи стандартных
жилых помещений размером пятнадцать на пятнадцать футов, встроенные шкафы и
откидывающиеся койки, холодные цементные полы и общую неустроенность. И
только здесь, в Лаборатории, имелось все, чего не было и не могло быть в
домах колонистов: стальная арматура и покрытые сверкающим металлом стены,
медные трубы парового отопления, горячая вода из-под крана, автономное
энергоснабжение, изготовленная на Земле мебель и даже - чудо из чудес -
ультрасовременная система очистки и обогащения воздуха, само собой, также
импортированная с материнской планеты.
Ежедневная утренняя километровая прогулка до Лаборатории каждый раз
заряжала Хеллмана бодростью и уверенностью в себе на целые сутки. После
года пребывания на Марсе он почти не утратил первоначального восхищения
дивным ощущением невыразимой легкости и воздушности во всем теле,
обусловленным гораздо меньшей силой тяжести. Ходьба не требовала почти
никаких усилий, и даже в условиях разреженной атмосферы взошедшее солнце за
какой-нибудь час после рассвета успевало прогнать ночной холод с открытых
мест. К полудню светило начинало ощутимо греть и делалось таким ярким, что
было больно глазам. Зато вечером, на закате, мороз возвращался столь же
скоро и неотвратимо, как исчезал поутру. Ну а сегодня, в первые утренние
часы, все вокруг напоминало доктору чудесный осенний денек на Земле,
где-нибудь в средних широтах.
За его спиной, в домах, выстроившихся по обе стороны единственной
улицы поселка, люди в этот час торопливо одевались, завтракали, строили
планы, готовились к работе. А прямо перед ним высились сияющие голубизной
стены Лаборатории, воздвигнутой на крутом, почти отвесном берегу
знаменитого Моря Солнца. Давно высохшее дно древнего океана казалось живым
и волнующимся из-за непередаваемой игры солнечных лучей в мириадах
мельчайших граней минеральных и солевых россыпей, некогда растворенных в
морской воде. На фоне необъятных сверкающих просторов строгие,
геометрически безупречные линии здания Лаборатории одновременно вызывали
чувство гордости и вселяли уверенность в собственные силы: "Вот чего мы уже