"Лиза Джексон, Бремя страстей" - читать интересную книгу автора

- Мое имя Кэссиди. Кэссиди Маккензи... и вам оно уже известно.

- Кэссиди Бьюкенен Маккензи.

Она даже не потрудилась отреагировать на его поправку. Он покачал
головой, плюхнул на стол папку и вздохнул. Постукивая кончиками пальцев по
поверхности стола, он перевел взгляд на звуконепроницаемое покрытие потолка,
как будто желая, чтобы вмешался сам Господь Бог, скрывавшийся где-то там,
между балочных перекрытий.

- Понимаете, я надеялся, что вы настроены быть более откровенной со
мной.

- Я с вами предельно откровенна. От того, что мы будем повторять все
заново, ничего не изменится. Ведь вам самим известно, что произошло...

- Ни хрена мне не известно, леди, и перестаньте нести чепуху! - Его
тяжелые ботинки выразительно грохнули об пол.- Послушай я не знаю, отдаете
ли вы себе отчет в том, с кем вы говорите, но я знавал лгунов и похлеще вас
и справлялся с ними не раз, вот так! - Он щелкнул пальцами так оглушительно,
что, казалось, звук рикошетом отлетел от стен.- Осознаете вы или нет, но вы
в большой беде, в большей, чем вам самой кажется. Так что давайте приступим
к делу... О'кей? И без вранья. Ненавижу вранье. Не так ли, Гонсалес?

- Ненавидишь,- ответил Гонсалес, почти не разжимая губ.

Уилсон вновь придвинул к себе папку. У него появилось ощущение, что
ситуация выходит из-под его контроля. Он вообще не любил проигрывать, а уж в
тех случаях, от которых зависела его карьера, тем более. Если он успешно
справится с этим делом, то мог бы выставить свою кандидатуру на выборах
шерифа и, чем черт не шутит, занять место Флойда Доддса, которому так и так
пора уходить в отставку. Флойд уже давно всем надоел, как прыщ на заднице. А
если он не раскроет это дело... О черт, такого даже в мыслях нельзя было
допускать. Т. Джону было свойственно надеяться на лучшее. К тому же он
никогда не терял веры в себя.

Помощник шерифа бросил взгляд на часы, вмонтированные в стену над
дверью. Секундная стрелка продолжала мерно отсчитывать уходящее время.
Сквозь мутное оконное стекло в комнату проникли прощальные лучи вечернего
солнца, обозначив на стенах границы тьмы и света, несмотря на яркие
флуоресцентные лампы над головой. Они провели здесь уже три часа, и у всех
накопилась усталость. Тяжелее всех в эти часы досталось женщине. Она
побледнела и осунулась, резче проступили сквозь кожу высокие скулы, глаза
цвета темного золота глубоко запали. Пламенеющие каштановые волосы, стянутые
надо лбом кожаным ремешком, обрамляли ее лицо. Еле заметные тревожные линии
обозначились в уголках губ ее чувственного рта, который слегка портила
гримаска недовольства.

Т. Джон приступил к повторному дознанию.