"Борис Васильевич Изюмский. Ханский ярлык (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

сосед в долги - ручным станет, и не к чему его земли силой брать: сами в
руки идут. Да и прикупить село-другое можно. Так-то! А коли я с пылу
хватал бы, не наелся б, только ожегся.
Он снова любовно потрогал калиту, перекрестился и, отпустив Кочеву,
пошел по крепкой лестнице вниз, во двор.


Хозяйским глазом оглядев широкий чистый двор, Калита подумал:
"Надобно посад обнести дубовой стеной". Сейчас двор окружен высокой
сосновой изгородью, выложен камнем, посыпан песком. На воротах гнездятся
кресты, иконы под навесами, писанные прямо на досках.
У конюшен впрягали лошадей в возила. Торопливо вышел из
казнохранилища управляющий хозяйством дворский Жито - дородный боярин с
серьгой в ухе. Кланяясь на ходу князю, скрылся в тереме.
По двору промелькнули загорелые ноги Фетиньи, дочери недавно умершей
прачки Щеглихи. Озорница не видела князя. Подбежала к медушке, открыла в
нее дверь и, немного присев, стала дразнить Сеньку-наливальщика:

Рудый красного спросил:
Чем ты бороду красил?

Она шаловливо таращила глаза, из которых, казалось, брызгали зеленые
искры, и оттопыривала губы, точь-в-точь как Сенька. Краснорожий, сердитый
Сенька показался на пороге медушки. Фетиньи сразу и след простыл, только
мелькнул за амбаром цветной сарафан.
Сенька крикнул:
- Погоди, попадешься мне! - и снова исчез в медушке.
А Фетинья уже мчалась дальше.
"Ишь, девка - огонь! - глядя ей вслед, подумал Иван Данилович. - Надо
постельницей к княгине приставить".
Истошный, хриплый крик вырвался из конюшни.
- Кто вопит? - недовольно спросил князь у стоящего рядом ключника.
- Мужик-неплательщик.
- Скажи, чтоб рот кляпом заткнули! - резко приказал князь и крикнул
вдогонку: - Да лозы не жалеть!
Он побывал в сушильне, проверил у казначея книги с записями и вместе
со слугой Бориской вышел из ворот Кремля на улицу.


БОРИСКА

Нелегкое детство выпало на долю Бориски. Отец, гончар, погиб при
татарском набеге; мать вскоре умерла от заражения крови: порезала ногу на
огороде, в рану попала земля. Остался десятилетний Бориска под присмотром
тетки Гаши - сестры матери, женщины крикливой, вспыльчивой, тяжелой на
руку. У нее своих детей был полон короб, и к Бориске она отнеслась, как к
неизбежной и неприятной обузе. Он был предоставлен самому себе и улице, а
от тетки Гаши получал больше подзатыльников, чем кусков хлеба.
Жили они на краю города, возле колокольного мастера Луки. И к нему-то
чаще всего забегал Бориска.