"Борис Васильевич Изюмский. Ханский ярлык (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

воеводу.
- Чего там... такое дело... самую малость... Туда-сюда...
Красноречием тысяцкий не отличался. Был он прежде сборщиком мыта на
путях и базарах, потом верой и правдой выбивал для князя подати с городов
и сел, а после болезни престарелого воеводы Протасия занял его место в
ратном деле. Правду сказать, ума не ахти какого, да зато верен, как
крепкие перила при всходе по лестнице. У себя во владениях холопов к земле
пригнул. Прошлый год осмелились они его ослушаться, так пятерых живьем в
подворье закопал, а двух у ворот повесил - с сыном стрелы в них метал:
"кто в очи богомерзкие ловчее попадет".
Такой не подведет. Не то что Алексей Хвост: метит в тысяцкие, а глаза
отведи - продаст.
Охватив тонкими, цепкими пальцами перила, Иван Данилович, глядя на
Москву, сказал в раздумье:
- Эк разрослась, родная... А давно ли была поселком малым? Не разом
строена, много стараний родом нашим приложено. Другие прытко бегают, да
часто падают, а надо тишком. Тишком, да наверняка. Аль не так? - обратился
он к Кочеве, не ожидая ответа. Любил вести с ним такие разговоры, в них
словно бы проверял себя. - Тишком, да наверняка... - повторил Иван
Данилович и умолк, глубоко задумавшись, - ...исподволь, неслышными
стопами, - продолжал он некоторое время спустя. - Где волчий рот, а где и
лисий хвост... У бога дней много - можно успеть и татарина провести и
Москву возвысить... коли обмысленно.
От напряженного внимания у Кочевы под глазами проступили широкие
влажные круги. Он застыл, вбирая в себя каждое слово, желая понять и
запомнить все, что скажет князь.
- Меня вот жадностью попрекают, Калитой прозвали. Что головой
мотаешь, думал, не знаю? А и пусть, коли не отличают расчет от корысти,
бережливость от жадности. Может, в том прозвище - почет мой...
Князь усмехнулся, и светлые усы его насмешливо зашевелились.
Потрогал, словно погладил, объемистую сумку-калиту, неизменно висящую у
пояса, и она отозвалась ласковым говорком монет.
Кожаную сумку эту, с вышитыми серебром причудливыми птицами и
зверьми, получил в подарок от хана Орды.
- Помяни мое слово, Василь Васильевич, - негромким голосом, с силой
сказал князь, - самого дьявола в калиту посажу - и не заметит...
Он умолк: стоило ли мысли раскрывать? Закончил про себя: "Хана
обведу, посажу!.. Будет делать то, что Руси надобно. Пора придет - и честь
мою принесет. А спешить нечего: где спех, там и смех".
Со стороны бора повеяло сыростью; где-то пронзительно прокричала
птица, и снова наступила тишина. Калита в раздумье ногтем почесал прямой
длинный нос, спросил испытующе:
- Ты, Василь Васильевич, соседскому князю денег взаймы дал бы?
- Да зачем... что там, - начал было тянуть Кочева и вдруг отрубил: -
Не к чему, много охотников найдется!
- А вот и есть к чему, - весело возразил Калита, лукаво сверкнув
глазами. - Скажем, занять соседу малость? Ради бога! Только... красны
займы отдачею, а особливо с придачею. Глядишь, а деньга деньгу за ручку
ведет, в кошеле позвякивает. Ну, дал рогожу, а взял кожу - то не в
зачет! - прищурил он глаза, и губы его слегка вздрогнули. - А как влезет