"Борис Васильевич Изюмский. Ханский ярлык (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

Калита приспустил веки, слушал, будто не придавал всему этому
значения, сам мысленно отмечал: "Сие нам на руку. От праздности леность да
скудость ума приходят. Видно, победы в плетениях хитроумных вскружили
Узбеку голову. А самоуверенность к гибели приводит".
Сашко продолжал:
- А нахвальщик! "Я великий, я то свершу, я се..."
Калита усмехнулся:
- Хвастать - не косить: спина не заболит. - И, словно продолжая
пустую застольную беседу, полюбопытствовал: - А ханша как? Здорова ли? Что
любит?
Калита знал, какую большую силу имеет ханша в Орде.
- Тайдула? - с презрением спросил купец. - Жрунья! До того
чревоугодна - лопнет скоро. На лесть падка. Любит, чтоб величали
многоречиво и подарки подносили.
"Надо ей руки наполнить. Сам понесу меха", - решил Калита.
- Из дворцовых кто в силе? - спросил он.
- Киндяк! - воскликнул молодой купец. - А и лукав сей Киндяк! Но
полезен... И посол египетский полезен, в почете у хана, при дворе
бывает...


К татарскому вельможе Киндяку Калита пошел на следующий вечер. Киндяк
оказался мужем полным, почти квадратным, с лицом широким, как блюдо. Люди
сказывали: чтоб сердце не разорвалось, лечился - бил ему на руке жилу
сокол, выпускал лишнюю кровь.
Щедрые подарки Калиты Киндяк принял милостиво. Потирая пухлые руки,
повторял скороговоркой: "Осень приятна, осень приятна", и щурил
пройдошливые, закисшие глаза.
- А сие, будь ласков, передай царевичу Джанибеку, - попросил Калита,
протягивая тяжелый золотой кувшин в виде петуха.
- Передам, передам! Осень приятна, мы твоя други... - И хлопал Ивана
Даниловича обещающе по плечу.
Калита глядел на него простодушно, а сам думал: "Экий красавец! Под
носом румянец, во всю щеку лишай" - и почтительно кланялся...
Собираясь к Тайдуле, князь достал дорогой кафтан из тафты; сзади, у
затылка, пристегнул козырь - высокий парчовый воротник, расшитый жемчугом.
И Бориске приказал принарядиться. Тот надел синий кафтан, отчего
глаза его стали еще более синими, натянул лучшие сапоги: носы - шилом.
Калита разгладил мягкую бороду, прищурил глаза:
- Сущие женихи...
Бориска, весело рассмеявшись, тоже огладил подстриженные под скобу
волосы, отставил в сторону ногу, полюбовался сапогом:
- Под пяту - хоть соловей лети, а кругом пяты - хоть яйцо кати!
И вдруг помрачнел: мог ли предполагать, мечтая в детстве о ратных
подвигах, что придется идти на поклон к ханше, кланяться раскрашенной
кукле! "Чего не сделаешь для отчины", - подумал он.
Люто ненавидя врага, готовый в любой час схватиться хотя бы с сотней,
Бориска тем не менее старался найти оправдание действиям князя. На
московской речной пристани, в сутолоке базаров, среди обитателей Посада и
Подсосенок не однажды приходилось Бориске слышать, что князь своей