"Борис Васильевич Изюмский. Ханский ярлык (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора Калита усмехнулся: "Богу молись, а добра ума держись... С Жабиным
потолкую, чтоб храмов еще построил: верующие потянутся, потекут доходы церковные. Москва станет градом богоспасаемым, а наследники мои - защитниками христиан от басурман поганых. А если кто из соседей не повиноваться посмеет, откажет помогать против недругов, только шепну митрополиту - проклянет, отлучит от церкви святой строптивого!.." Калита прикрыл глаза. Белые длинные пальцы его привычно перебирали складки сумы. Мысленным взором видел эту Москву - тянущуюся к небу могучими стенами, бесстрашно выставившую грудь навстречу всем недругам, гостеприимно открывшую свои врата тем, кто пришел с добром. И себя он увидел не с калитой в руках, не приниженным перед ханскими баскаками, а тоже сильным, горделиво выпрямившим спину, с властным взором - шутка ли сказать! - московского князя. ГОНЕЦ ИЗ ТВЕРИ В вечерних сумерках сукно-багрянец на стенах кажется черным. В углу, под образами, низко склонившись над столом, Иван Данилович читает Юстинианову книгу* в серебряном окладе. _______________ * Сборник законов, составленный при византийском императоре Юстиниане I (483 - 565 гг.). вдвинутыми ящиками, зеленоватые тени упали на иконы, пахнет лампадным маслом и воском. Князь, положив на книгу стиснутые ладони, задумался: "Жизнь есть борение, а знание - оружие. Надо неустанно оттачивать сие оружие. Не обидно ли: только начинаешь разбираться в людях, мудрость постигать, ан кончается век твой, богом тебе отведенный". Князь свистелкой вызвал слугу. Тот бесшумно внес свечи в ставцах, и комната озарилась мигающим светом, огоньки забегали по иконам, серебряным блюдам на стенах. "Вот Юстиниан порядки твердые завел, - продолжал размышлять Иван Данилович. - И нам следует Русскую землю от татей избавить, чтоб не смел никто похищать бразду ближнего своего, на властителя руку поднимать". Снова вошел слуга: - Какой-то человек просит выслушать, сказывает - принес важные вести из Твери. - Из Твери? - быстро, словно только этого и ждал, переспросил Калита. - Впусти... В горницу вошел запыленный, уставший человек. Перекрестившись на образа, низко поклонился князю. Вглядевшись в обросшее обветренное лицо, князь узнал сотника Засекина, что ныне служил на заставе у тверской границы. - О важном, княже, сведал, потому и осмелился покой твой нарушить... Он говорил, тяжело дыша, судорожно хватая воздух, кольчужная рубашка поскрипывала. |
|
|