"Борис Васильевич Изюмский. Град за лукоморьем (Историческая повесть) " - читать интересную книгу авторазамечу".
Анна подняла уже кувшин из чана, когда услышала крик над ухом: - Ты что здесь медлишь? Анна обомлела, кувшин вывалился у нее из рук на каменный пол. Настаська пришла в неистовое бешенство. Схватив подвернувшуюся под руки железную скобу, она с криком: "Ах ты, тварь!" - что есть силы ударила девушку по голове. Анна рухнула на каменный пол. - Подымись, мерзавка, не притворяйся! - продолжая стоять над ней со скобой, закричала Настаська. Анна недвижно лежала, струйка крови текла из ее головы, смешиваясь с водой. "Неужто прибила?" - Настаська ковырнула ее ногой. - Слышь, будет притворяться!.. Настаське стало не по себе. Хорошо, что хоть мужа дома нет и никто не видел. Она подтерла тряпкой кровь на плитах, оттащила в сторону Анну, прикрыла рогожей. "Ночью в саду закопаю, - лихорадочно думала она, - а Манефе скажу, сбежала девка". Манефу мучила жажда. В поисках глотка воды прокралась она вечером в подвал. Трясясь от страха, что ее застанет здесь Настаська, оглядела темные, мрачные углы. Слабый свет плошки сгущал тени, и Манефе казалось, нечистая сила притаилась за чаном. Вдруг она услышала тихий стон и похолодела от ужаса, ноги прилипли к Стон повторился, он был жалкий, детский, и Манефа пересилила себя, подошла к рогоже, приподняла ее край. Анна открыла глаза. Лицо ее было белее мела. - Ты что? - шепотом спросила Манефа. - Настаська... убила... - Ах подлая! - вскрикнула Манефа, и куда только страх ее девался. - Погоди, погоди... - Засуетилась она, разорвала нижнюю юбку свою, перевязала. Анне голову. - Часом позже за тобой приду. - Боязно мне, - всхлипнула Анна. - Прикончит она меня... - Ну ладно, погляжу, что убивица делает... - сказала Манефа и выскользнула из подвала. Настаська в своей горнице холила перед круглым бронзовым зеркалом лицо, протирала его душистым маслом. Манефа возвратилась к Анне. - Ты стоять можешь? Анна поднялась, голова кружилась, ноги были будто не ее. - Обопрись о мое плечо, - предложила Манефа, - я тебя в дальней клети, в подполье спрячу... А завтра к брату и Глебке сбегаю... В тот же вечер на город упал благодатный ливень. Он шел от моря спасительной стеной, хлестал весело, наотмашь. Тмутараканцы в облепившей тело мокрой одежде открывали иссохшие рты, набирали влагу в ладони, подставляли посудины. |
|
|