"Борис Васильевич Изюмский. Град за лукоморьем (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

отбились, задвинули засовы ворот, опустили решетку. А кого впустили, уже
здесь прикончили.
Ивашка подошел к одному из убитых. На земле лежал немногим старше его
половец с маленькими острыми ушами торчком. Словно припал к земле,
прислушиваясь к подоспевающему конскому топоту. Белок глаза узкой полоской
уставился в небо.
"Небось у него тоже своя Сбыслава есть, - подумал Ивашка, - так ему,
вражине, нас губить надо".


На рассвете половцы стали рушить, жечь предградье, и над ним встала
дымная заря.
До этого на дальних подступах к Тмутаракани они уничтожили
виноградники, превратили пашни в выпасы, разгромили поселение хозар, их
заставы.
Теперь в самом подоле все предавали огню и мечу, перебили старых,
оковали в полон остальных, разграбили церкви. Кощунствуя, гадили,
осквернили родительскую землю - кладбище, превратили в конюшню монастырь,
надругались над святынями.
В Тмутаракани за стенами началось смятение. Купец с выпяченными от
страха рачьими глазами предлагал вынести половцам мед с рыбой. Его избили
до бесчувствия, кричали гневно: "Шелудивых убоялся!" Еще до подхода
главных сил половцев, кто побогаче, на плотах и ладьях перебрался в Корчев
через пролив. Многие в сумятице потонули. Цены на хлеб повысились втрое;
купцы лживили, что погибли их валки, потому и вздорожанье. На торжищах
внутри города то там, то здесь возникали бурливые веча. Подступая к
Детинцу, народ кричал:
- Оружье нам давайте!
- Проучим пакостников!
- Лучше ратью погибнем!
- Встанем заедин, а в бесславье не сгинем!
- Доспевайте!
- Оружье! На стенах отобьемся!


...При коптящем пламени светильника летописец тмутараканский Алекса
писал в келье, примыкавшей к собору: "Тоя ночи учинилась в граде тревога
от близости неприятеля, что хощет кровь христианскую пролить беспутно. От
самовидца слышал: половцы поганые, батог яростный проведения, зло и вред
умышляющие, рыщут на предградье, прокладывают тропы кровавые..."
Тень от всклокоченной головы Алексы плясала по стенам кельи, перо
скрипело и задыхалось.


Князь стоит у окна верхней гридни. Отсюда ему виден весь половецкий
стан: он затопил полосу от крепостных стен до моря. Позади, за спиной
Вячеслава, привычные вещи: полки с морскими путеводителями-периплами,
книги на греческом, латинском, еврейском языках... Переводы Георгия
Амортола, "Взятие Фессалоник" Иоанна Камениата.
На подставе горделиво высится терракотовая ваза с лепными узорами.