"Борис Васильевич Изюмский. Соляной шлях (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

реке Лыбеди, речку Любку, над которой издревле стояло сельцо Багриново,
окруженное вековыми липами, любил озеро, протянувшееся к Выдубицкому
монастырю, заросли черноклена, кучерявые вербы, вон ту березку, что
прячется в темном ельнике пугливой беглянкой.
"Родной дом, а живешь, как в неволе, - тяжко вздохнул Бовкун. - Пока
сюда дошел, сколько нищих встретил".
Прочертила небо вилохвостая ласточка.
Евсей миновал площадь и очутился на конском ристалище, где занимались
воинским делом дружинники Путяты.
Зачем шел он к тысяцкому? Ведь за соломинку хватался. Мысленное ли
дело надумал: съездить наймитом с путятинским обозом в Крым за солью.
Киев изнемогал от бессолья. Ее скупили бояре Савва Мордатый, и
Нежата, продавали по непомерной цене, и стала она дороже злата. Ее
припрятывали монастырские наживалы. Из-за щепотки соли гнул спину неделями
люд от зари до зари.
А без соли, каждому ясно, - стол кривой, беседа худая, сама жизнь
солона.
Ехать в дальний Крым - риск великий. Но Евсей знал тот край, его
дороги и надеялся проскочить где хитростью, где с оружием. Привезет соль -
избавится от кабалы. Только отвагой и перейдешь горе.
На смертное дело решился в ночные часы. Надобна людям соль, как
воздух, как солнце. Да где взять ее? Пытались кияне даже из дубовой коры
добывать - тщетно.
Возле Софийского собора распластался митрополичий двор, а вплотную к
нему придвинулся двор Путяты.
Евсей поднялся по ступеням боярских хором. Стражник впустил его в
гридню.
- А-а... Бовкун! С чем пришел? - встретил тысяцкий его, как всегда,
шумливо.
Был Путята коренаст, широкогруд, кривовато ставил крепкие ноги.
Вмятина на лбу у виска, багровый сабельный след от уха и вниз, по шее, не
уродовали Путяту.
У князя Святополка тысяцкий был в большой чести, как опытный воин, не
однажды проявивший себя на ратном поле.
Сам же Путята тайно презирал князя, считая себя воином лучше, умнее
его, однако внешне ничем не показывал это.
Увидя покладистого, трудолюбивого закупа Евсея, Путята заговорил с
ним о своих дворовых заботах. Говорил громко, быстро, распахнув полотняный
кафтан. Лицо его сразу будто лишилось глаз, все загородили полные губы.
Словно спохватившись, спросил:
- Как чада, Евсей?
Заиграл притворной ямочкой на щеке скуластого лица. Услышав о желании
Евсея привезти соль издалека, Путята сразу умолк, настороженно уставился
на незваного наймита. Поковыряв ухо медной уховерткой, сказал, сожалея:
- Да ведь через кочевье не пробьешься, лихая голова. Клянусь богом,
волов погубишь... Ай-яй-яй... - Посмотрел с отеческой озабоченностью.
- Пробьюсь, - поднял на Путяту серовато-синие глаза Евсей. - Возы
соли привезу...
Путята, остро взглянув на этого еще совсем нестарого, смекалистого и
бесстрашного человека, вдруг вспомнил, как в прошлую осень Евсей один