"Андрей Измайлов. Референт. Все, что вы хотели узнать о писателях, но боялись спросить" - читать интересную книгу автора

на боковую! В конце концов, вчера же был референт в реферятнике (не ночью,
но ранним вечером), и ничего! Кто тут?!
А тут - дядя Миша Демиденко! Вчера, когда референт вытурил из "мавританки"
толпу, дядя Миша Демиденко уже был в забытьи. И был он забыт. Ветошью на
диванчике прикинулся...
А среди ночи очнулся. Во рту - сухостой, вокруг - тьма и сельджуки, дверь
замкнута - замуровали демоны! Взорал дико (водички бы хоть! в сортир бы
хоть!). А ему вдруг голос с неба: "Смир-ррно!" А он человек в прошлом
военный... Так всю ночь и промаялся...
Уф-ф! Налил референт ему водички. Предварительно отжурчал дядя Миша
свое-простатитное. Жив курилка!
- А что это ночью было? - спрашивает осторожно.
- Понятия не имею! - отвечает референт осторожно. - Дежурил я, ничего не
слышал. Мы тут генсека, в общем, хороним...
- А, - говорит, - это бывает. Но со мной - не дождетесь! Впрочем... ты
меня спас и за это на, получи!
схватил что под руку попало (листок, блин, с общим откликом!) и на обороте
начертал: "Референту. Личное приглашение на мои похороны. Это будет для
меня счастьем! Миша Демиденко".*
И пошел куда подальше от Дома писателя - к себе домой.
Ну и референт - к себе... куда подальше от Дома писателя.
Но позже, сутки спустя, - снова в тот же Дом, в тот же Дом. Куда ж мы без
него, без легендарного...

ДОМ ПИСАТЕЛЯ одолеваем киношниками. И подо что только его не "гримируют"!
Киевская студия арендовала для съемок Белый зал. Выставили оттуда на время
все ряды стульев, очистили зал, поставили легкие круглые столики, усадили
за них фрачных-бальных мужчин-женщин, шампанское, разумеется, тут же. А на
сцену, убрав трибуну, выпустили развеселых гололягих канканщиц.
Посмотрел референт на это дело... А чего! Вот бы так и оставить! А
писательские собрания проводить как раз в кабаке ниже этажом - так или
иначе, именно там-то все и решается за стаканом.

МЛАДШЕНЬКИЙ коллега, референт Горячкин, встречает выпученными глазами:
- Представляешь, спускаюсь по лестнице весь в себе. Навстречу - мужик. Я
его нечаянно толкнул плечом, извинился машинально. Потом глаза поднимаю, а
это - Мастроянни! Я просто обалдел!
- А он?
- А он тоже, естественно!

А Мастроянни шлялся по Дому из-за "Очей черных" Никиты Михалкова.
И Дом писателя, он же Дворец Шереметева, у Михалкова - дом средней руки
помещика.
Это каким же патриотом-лакировщиком нужно быть, чтобы темному западному
зрителю всучить княжеские апартаменты за средний-сельский домик "помещика
" - Смоктуновского...
...который, радушно сбегает по лестнице навстречу Мастроянни (см. "Очи
черные"). И надежда только на то, что он (великий!) прикует все внимание
зрителей к своей шизофренически-интеллигентной улыбке, и те не заметят в
кадре белые батареи парового отопления, которые так и барельефствуют, так