"Ирина Измайлова. Троя ("Герои Троянской войны" #1) " - читать интересную книгу автора

перед входом в пещеру. Отверстие было достаточно широким и высоким, и
мальчик вступил в него, не пригибаясь, свободно пронеся свою громоздкую
ношу. Рыжая лохматая собака выскочила ему навстречу из темноты и завертелась
у ног, радостно повизгивая и возбужденно нюхая свисающую до земли кабанью
тушу.
- Привет, Рута, привет! Не крутись под ногами, не то я отдавлю тебе
лапу или хвост! - смеялся Ахилл.
Он уверенно шел по темному проходу, который, уходя в толщу скалы,
постепенно расширялся и становился все светлее. В конце концов этот проход
завершился настоящим залом: локтей шестьдесят в длину, сорок в ширину и не
меньше тридцати в высоту. Свет проникал сюда через два небольших отверстия:
одно располагалось сбоку, другое - почти в центре свода. Под этим
отверстием, в выемке каменного пола, светлело круглое озерцо, с такой чистой
и прозрачной водой, что если бы не дрожащие на поверхности блики света, его
можно было бы не заметить. Из бокового отверстия стекали, рассыпаясь и
блестя, как бисер, тонкие водяные струйки, которые, достигнув каменного
пола, обращались в тихо лепечущий ручеек, исчезающий под выступом скалы. В
дальнем конце огромного грота вновь сгущалась темнота. Там начинался еще
один подземный коридор, за которым - Ахилл это знал - была вторая пещера.
С левой стороны свод грота поддерживали два громадных столба. Учитель
объяснял Ахиллу, что их за сотни и сотни лет сделала вода: размывая камень,
она роняла на пол его частицы, они слипались, срастались, а сверху
образовывались наросты, состоящие из таких же постепенно твердеющих частиц,
и вот они соединились с наростами на полу и образовались эти могучие
колонны.
- Здравствуй, учитель! - проговорил мальчик, скидывая на пол тушу
кабана и оглядываясь.
- Здравствуй, Ахилл.
Старый Хирон сидел на грубой деревянной скамье возле очага, сложенного
в правой части пещеры. В левой, между столбами, были устроены лежанки, и
стояла еще пара скамеек и два простых сундука - все имущество
старика-отшельника.
Хирон отложил медный прут, которым перемешивал тлеющие в очаге угли, и
неторопливо встал. Он был высок ростом и нисколько не горбился, в сухощавой
фигуре сохранились стать и гибкость. Лицо давным-давно иссекли морщины, но
казалось, ветра, много лет овевавшие его, сравняли эти морщины, выгладили
их, как острые выступы древней скалы. Загар на коже был уже вечным, ровным,
темным, и лицо старика, окруженное сиянием совершенно белых, густых и
длинных волос, выглядело кованой бронзой в обрамлении мрамора. Бороду он
брил начисто, привыкнув к этому в молодости и не изменив этой привычке,
поэтому ничто не скрывало его тонких и резких черт, крепкого, выступающего
вперед подбородка, небольшого, выразительно сжатого рта. Глаза у Хирона были
голубые, светлые и чистые, как у мальчика, спокойные, постоянно обращенные
будто внутрь себя. И вместе с тем, когда он смотрел прямо перед собой,
казалось, что он видит очень далеко, куда дальше, чем может увидеть обычный
человек.
- Так ты убил вепря, который не давал жить здешним селянам? - спросил
старик, с почти незаметной улыбкой глядя на бурую глыбу громадной туши,
вокруг которой с визгом крутилась рыжая Рута.
- Я свернул ему шею, - сказал мальчик, старясь говорить как можно