"Валерий Иванов-Смоленский. Капкан для оборотня " - читать интересную книгу автора

металлический стрекот, и удавка разжалась на шее мертвеца.
Сидящий сзади бережно снял ее и пробормотал:
- Хорошая штука, еще пригодится.
На внутренней поверхности петли удавки, которую он крутил в руках, были
прикреплены четыре тонких стальных шипа, с которых стекали капельки крови.
Водитель сделал музыку потише.
- Слушай, - он слегка обернулся назад, - а чего это он так сразу... Не
особо-то и дергался, а?.. Я как-то в документальном кино видел, как вешают.
Так минуту, точно, ногами дрыгают, хрипят.
- Секрет фирмы, - тихо и зловеще засмеялся мужчина сзади, - но тебе,
так и быть, скажу. Шипы смазаны специальным парализатором, это вытяжка из
змеиного яда лафити. Иранская гадюка так называется... И сразу наступает
паралич мышц, а потом - обычная асфиксия...
- И силы много не надо... - продолжал рассуждать водитель.
- Удавка затягивается практически сама, и растянуть ее невозможно, -
довольным тоном произнес мужчина сзади, - в ней есть такая специальная
стопорная дорожка, которая убирается нажатием кнопочки.
- Я видал как-то такие гонконгские наручники, - сообщил водитель, -
разовые, из каких-то прочных полимеров... Без всяких ключей. И - никаких
кнопочек, специальными щипчиками их только можно перекусить.
Убийца молча, аккуратно сложил кольцо удавки в темную плоскую шкатулку.
Машина мчалась уже через ночной мрак за городом.
Водитель покосился на прислоненного к дверце мертвеца и сделал музыку
еще громче.
- Здесь какой-то пакет, - заметил он.
- Давай-ка его сюда, - произнес второй мужчина, - посмотрю, что там.
Он взял пакет, вытащил оттуда бумаги и при свете маленького фонарика
стал их изучать.
- Любопытно, очень любопытно, - вполголоса пробормотал он, а затем
громко, водителю - интересные документики, надо срочно показать шефу...
- Вот закончим с ним, - водитель кивнул на мертвеца, - тогда и
покажешь.
Машина свернула на боковую дорогу и через некоторое время в лучах фар
блеснула широкая лента реки...


* * *

В просторной комнате, с обстановкой, носящей некоторый налет
деревенского быта, за крепким дубовым столом сидели двое пожилых мужчин -
обоим было лет под шестьдесят.
Первый, среднего роста, с крупной лысой головой, на которой лишь возле
ушей пушились кустики седых волос, был обладателем упрямо торчащего
подбородка, а холодные немигающие глаза его говорили о своенравии и
властности.
Второй мужчина был высок и сутул, с мощным торсом и лицом, побывавшим в
изрядных переделках. Несколько кривых шрамов, надорванное ухо и сломанный
искривленный нос заявляли о буйном нраве их владельца. Глаза застыли в
вечном недоверчивом прищуре.
Руки обоих были покрыты синими блатными татуировками.