"Вероника Иванова. Паутина долга ("Берег Хаоса" #2)" - читать интересную книгу автора

высокопарный слог Лотиса выяснилось: о многом.
В частности, полностью подтвердились слова скорпа. Он в самом деле
умер. Примерно спустя три вдоха после того, как на его кожу попала влага
выдоха гаккара. Собственно, она могла попасть не только на кожу, а куда
угодно: на волосы, в глаза - итог один. Секреция особой железы, напоминающей
змеиную, мгновенно всасывается и проникает в кровь, следует по первому
попавшемуся сосуду к сердцу, через него - на новый круг, по пути поражая всю
алую жидкость. Два биения сердца вполне достаточно, чтобы вся кровь
оказалась отравленной и неспособной захватывать, удерживать и переносить
поступающую извне Силу. Так что, маг вовсе не "отрезан" от Потока, а всего
лишь лишен возможности им пользоваться. Возвращен к первородному состоянию,
что означает... Очень любопытно. Вернуть прежнее, значит, упорядочить хаос,
возникший вольно или невольно, а этим обычно занимается кто? Правильно.
Заклинатели. Другие маги попросту не способны на такие подвиги.
Следовательно, гаккары имеют какое-то отношение к моей бывшей родне.
Забавно...
Ладно, речь о другом. Единственный способ остаться живым - остановить
биение сердца, то есть, прекратить ток крови и изъять отравленные струи. В
принципе, нет ничего невозможного, но сомневаюсь, что такое по плечу даже
каждому десятому магу. Скорп, наверное, мог бы, но не знал о подобной
тактике борьбы с гаккаром, а сейчас эти знания запоздали. Впрочем... Есть
одна идея насчет выигрыша во времени. Надо ее обдумать хорошенько, а пока
почитаю дальше.
Ага, нашел! Поскольку сам гаккар в некотором роде также является магом,
ему не менее прочих необходима связь с Потоком, которая была бы невозможна,
если бы... Если бы одновременно с ядом в соседней паре желез не
вырабатывалось противоядие. Значит, все просто: нужно всего лишь напоить
скорпа искомой секрецией. Но сначала придется найти и уговорить женщину, а
это удается далеко не всегда...
- Почему ты до сих пор не спишь?
О, легка на помине! Женщина. Ливин. Лив.
Светлые пряди распущенных по плечам волос, прозрачно-зеленые, как
нежная весенняя зелень, глаза, полянки веснушек по обе стороны от небольшого
прямого носа, пухлые губы. Ну и пусть девушка ростом повыше меня, а в плечах
лишь чуть уже: зато она живет в моем доме и согласна стать моей женой. Почти
согласна.
Поверх ночной рубашки наброшен пушистый платок, наверняка, из пожиток
Каулы: большой, шерсть некрашеная и не слишком ровно спрядена. Что поделать,
моя матушка рукодельница еще та. Если взглянуть, в чем обычно щеголяю я...
Нет, не буду вспоминать о грустном. Хотя бы потому, что появление в
библиотеке Ливин заставило меня улыбнуться. Растерянно и довольно
одновременно:
- У меня есть дела.
- Дышишь пылью?
Она проводит кончиками пальцев по пергаментному листу. Я слежу за
движением ее руки, как зачарованный.
- Уже поздно.
- Я знаю. Поэтому тоже хочу спросить. Можно?
Лив кивает, продолжая дарить ласку книжной странице и заставляя меня
ревновать. Но мне нравится испытывать ревность.