"Владимир Ивенин, Елена Козина. Фантастическое приключение доярки Нюрки и коровы Шурки " - читать интересную книгу автора

посрамиться. Поедем мы с тобой на недельку в город отдыхать".
Брал в районе или в областном городе всегда один номер на двоих. Это,
как он говорил, чтобы средства колхозные экономить. Два отдельных номера
колхозу в копеечку влетят. Хитрющий, - заулыбалась Нюрка. - Баба-то у него
хилязная. Что тень на закате. Тонюсенькая да длинная. Не сравнить со мной, -
и она, хлопнув обеими ладонями по мясистым бёдрам, весело добавила: - Он не
такой требовательный, как мой Костик. А меня на двоих и сейчас хватит".
Нюрка сбавила шаг, осторожно перебралась по скользким слегам через
заболоченный ручей на задах и, когда оказалась на твёрдой тропе, вернулась к
прежним мыслям: "Да, прошлого уже не воротишь. Теперь уже и рекордистки, как
я и моя Шурка, никому не нужны. Вот уже четыре года никуда не выезжаю из
родного села. Посмотришь телевизор... Все из-за границы везут. Своего нашим
людям вроде бы и не надо. Тьфу ты! Посмотришь эти рекламы по телевизору, так
даже перед своим собственным мужиком стыд берет. Вроде бы мне "тампекс"
какой-то нужен?! Да на черта нужна мне эта пробка! Марля на ферме ещё не
перевелась. Мы её с Петром Савельевичем на одном из слётов закупили. Да если
б я и захотела эти "оби" купить - не на что. Зарплату с зимы не давали".
Нюрка, разозлившись, вдруг остановилась, поражённая. Вся округа,
окутанная только что утренними сумерками (до восхода солнца было больше
часа) осветилась неземным светом. И ярче всего сияло вокруг фермы, где и
фонари-то не горели с времён перестройки.
- Да что ж это такое, Господи?! - вслух изумилась Нюрка. - уж не
телевизионщиков ли снова прислали, чтобы мою рекордистку для области
снимать? Нужно поторопиться.
Когда Нюрка прибежала к ферме и завернула за стог лежалой, полусгнившей
соломы, от того, что она увидела, её голубые озерца стали ещё больше, а сама
она чуть не села в лужу, образовавшуюся рядом со стоком из фермы. Но злость
взяла верх над изумлением, и Нюрка заорала:
- Сволочи! Мало того, что к Петру Савельевичу приезжаете и увозите
каждый раз то свинью, то бычка, так вы ещё и до моей Шурки добрались!
Рекетиры проклятые! Средь бела дня грабите! Хуже коммунистов! - выкрикнув
последние слова, Нюрка наконец оторвала от земли ноги, обутые в литые
резиновые сапоги, срезанные мужем по щиколотки, и, как танк, двинулась в
сторону невиданной машины, плоской, с обтекаемыми боками, от которой и
исходил обвораживающий голубоватый свет. Но она не старалась разглядеть
машину. Не до неё. На её глазах в открытый люк, или дверь снизу, пять
человек в зелёных маскхалатах, как у десантников или омоновцев, но только
без пятен, пытались по трапу втолкнуть вовнутрь её любимицу, рекордистку
Шурку.
- Не отдам! - Как индейский воин, выкрикнула боевой клич Нюрка и
врезалась в ряды зелёных, которые копошились вокруг Шурки.
Привычно, как охапки травы, которые перед дойкой задавала коровам,
Нюрка хватала похитителей и с размаху швыряла на землю.
Когда справилась с последним, гордая за себя и улыбающаяся, почесала
корову за ухом и ласково заговорила:
- Пойдём отсюда, Шура. Доить сейчас тебя буду. Рекордистка ты моя
милая! Ведь этим зеленопупикам, - показала рукой на людей в маскхалатах,
валявшихся на земле в разных позах, - хоть рекордсменку, хоть мать родную -
только бы зарезать и сожрать.
Она уже вознамерилась повернуть Шурку и увести с трапа, как один из