"Валентин Иванов. Энергия подвластна нам" - читать интересную книгу автора

скрылась некрасивая, скромно говоря, проделка от товарищей.
Товарищи спуска ему не дали, и вскоре общественность института
потребовала изгнания Заклинкина из среды советского студенчества.
Расставшись с науками, Толя сумел быстро приспособиться, устроившись в
одно учреждение агентом по снабжению. Но развернуть свои таланты ему не
пришлось, ибо в скорости по мобилизации попал на формирование в запасный
полк. Соображая, что в такое время - главное, это сохранить свою шкуру,
солдат Заклинкин от офицерской школы увильнул, так как "младший лейтенант
- это весьма рискованно". Когда же в конце предпоследнего года войны Толя
в эшелоне направлялся на фронт, он сумел устроить себе отсрочку: вместе с
одним "бывалым парнем" он отстал от поезда. Товарищи уехали, а
новоявленные приятели явились к коменданту узловой станции. "За кипятком
пошли, а эшелон, пока искали, ушел!"
Заподозренные весьма справедливо в дезертирстве, "от ставшие" были
арестованы. Разбирательство длилось около двух месяцев. Заклинкин Анатолий
сумел оправдаться от обвинения в дезертирстве, вновь был послан на
формирование и попал на фронт к тому моменту, когда раздавались последние
выстрелы.
После демобилизации Толя Заклинкин вернулся в столицу. Папаша с мамашей
остались на новом месте, где хорошо прижились и пообросли. Сестренка там
же "удачно" вышла замуж. Заклинкин сумел отстоять семейные две комнаты.
Пользуясь общим вниманием, которым были окружены солдаты победившей
армии, Заклинкин устроился в институт, не в тот, откуда его выгнали
товарищи, а в другой. Учился он еще два года, без больших успехов и
желания, но нужно было окончить образование. Вот и диплом в кармане. Толя
и тут не растерялся.
Мастером на заводе тянуть до сменного инженера? Что это дает? "Рыжих
нет!"
Устроился в проектную организацию.
Как-то жарким летним днем, привычно зайдя в кафе по дороге с работы
"опрокинуть" кружку пива. Толя увидел за столиком Римму - из "своих
девчонок".
Туфли на очень высоких каблуках, длинный жакет с широчайшими плечами,
волосы - "сейчас была у парикмахера", брови подщипаны и наведены, губки
подмазаны - "девушка, что надо!".
Хотя Римма и не музыкальна, но у нее четыре голоса. Первый, грубоватый,
скажем мягко, служит для магазина, автобуса и так далее: "Куда прете,
старая дура, в крематорий пора". Второй, отрывистый, для домашних: "Ты,
мама, ничего не понимаешь, пережила, по дай, отнеси, я устала!" Третий,
крикливый, вкоридоре квартиры, чтобы слышали соседи: "Это невозможные
люди, никакой культуры нет, я не понимаю, как ты, мамуленька, их
выносишь!" А четвертый, для тех, с кем нужно поддерживать отношения, поет
как скрипка или нежная флейта: "Машенька, душка, какой бостончик я видела,
мечта!" Или: "Семочка, милый, пойдем в оперетту..".
Хорошенькая Римма встретила Толю флейтой: "Толечка пришел, какой
случай..."
("случай" - звучало, как "слючай"). Заклинкин подсел. За столиком с
Риммой был человек, ничем не замечательный. По-русски говорит, как все, а
оказался иностранцем!
Чокнулись, выпили. Толечка по какому-то поводу ругнул что-то свое