"Валентин Дмитриевич Иванов. Русь изначальная. Том третий. Исторический роман. Трилогия о начале Руси; №2.3." - читать интересную книгу автора

сильное войско, свидетельство того, что не зря Новгород называл себя
Господином Великим.
Несколько тысяч лодей переплыли Ильмень, поднялись по Ловати и через
волоки свалились в Днепр. Перед городом Любечем пристали к правому берегу.
На левом ждал Святополк.
Рассказ краток, дело медленно. Великий князь Владимир умер 15 июля, в
начале августа были убиты Борис и Глеб. К Любечу же добрался князь Ярослав
осенью, и не ранней - уже лист опадал. Князь Святополк успел, развязав
туго набитую отцовскую мошну, набрать достаточно русских охотников. Успел
прельстить киевскими гривнами печенегов, и к Любечу подошла орда
наездников и стрелков, перед которыми в те годы содрогалась и Восточная
империя.
Против Любеча Днепр не широк. Многоводную Припять он принимает
верстах в шестидесяти ниже, а Десну - над самым Киевом, еще верст на сорок
ниже.
Противники, встав один против другого, начали жить на виду. Дни
катились с мочливыми осенними дождями. Пошли заморозки-утренники, вечерние
лужи на рассвете пучились ледком, под которым стыл белопузырчатый воздух.
Днепр спадал, вода светлела, как ей положено к зиме.
Вытащив лодьи на берег, новгородцы ждали. Князь Ярослав не решался на
переправу. Не решался и князь Святополк, а решился бы - не смог. И лодий у
него не было, и переправляться своим обычаем, вплавь, печенежская конница
не соглашалась на виду у врага.
Считали не дни, а недели. Воздух и вода охлаждались, утренники
сменились морозцами до полудня. Днепр мелел - верховья прихватывало, мороз
сушил лесные ручьи. Вода потемнела по-зимнему, то ли от холода, то ли
мертвые листья, истлевая на дне, красили воду, не отнимая прозрачности.
В новгородском лагере сыто - новгородцы люди запасливые. В
новгородском лагере неспокойно - такой народ. По привычке шапки перед
князем Ярославом не ломая, а только подальше заламывая на затылки, шумят.
От дома, вишь ты, далеко, сидим, хлеб едим - не даром ли? Пора быть бою, а
нам домой пора. По хозяйкам соскучились, а хозяйки без нас гуляют!
Ждет князь Ярослав, а крикуны сами куда же решатся. Крикун, он себя
криком облегчает. Ты бойся молчуна. Молчун калится без слов, жара
незаметно, а плюнь - зашипит.
С берега на берег идет пересылка. О чем? Не знают. Но мирного конца
не жди - это знают.
Летом тяжело доспехи носить. Божье наказание. За грехи. Жмет, давит.
Тело преет, идет красными пятнами, зудит - не почешешься. В холодное время
подкольчужные рубахи и шубы согревают. Новгородцы толпятся на своем
берегу, сидят на лодьях, как на торгу, и сражаются со святополковскими
всей бранью, какая лезет из горла.
Новгородцы горячи и обидчивы, сгоряча острого слова не придумаешь,
твердят все одно. Верх остается за левым берегом.
- Вы, новгородские серые плотники, из доски сделаны, доской
укрываетесь, с доской, как с женой, спите. Идите к нам, мы вас заставим
хоромы рубить с вашим князем-хоромцем!
Одни кричат - хоромец, плотник. Другие - хромец: князь Ярослав
припадал на одну ногу.
Брань на вороту будто бы не виснет. Обиженные новгородцы наседают на