"Валентин Дмитриевич Иванов. Русь изначальная. Том третий. Исторический роман. Трилогия о начале Руси; №2.3." - читать интересную книгу автора

русского князя потерпело поражение. Вытесненный из Болгарии, Святослав был
осажден в придунайском городе Доростоле, заключил с Цимисхием мир и ушел
за Дунай с двадцатью тысячами войска. А потом с дружиной в несколько
десятков мечей, поднимаясь по Днепру, был он застигнут у порогов
печенегами, подкупленными Цимисхием. Святославу исполнилось тридцать лет,
таким он и остался в земном образе - ровесник своему внуку Мстиславу.
Буйствовало пламя, разрушая собственную свою опору, и твердое
превращалось в летучее, видимое - в невидимое, и черными каплями скользило
серебро, источаясь в огненные уголья. Иноплеменные дружинники, думая, что
их князь приносит особую жертву, мысленно молились своим святыням.
Немногочисленные русские шептали заклинания, так как в Тмуторокани больше,
чем где бы то ни было на Руси, жило разных древних обычаев.
Никто не знал, чьи тени являлись Мстиславу, никто не знал, что
сожигается. Пепел костра напомнил князю о Цимисхии. На четыре года этот
базилевс пережил Святослава. Богатырь и удачливый полководец, Цимисхий,
воюя в Азии, выражал недовольство евнухом Василием, которому доверил
управление на. время отсутствия. И собственный лекарь Цимисхия угостил
своего господина тайным зельем. Оно, не имея вкуса и запаха, убивает
верно, но медленно: не угадаешь, когда тебя отравили.
Мстислав знал, что греки боятся его, как бы не отнял он Таврию, и был
осторожен с дарами таврийцев. Он не собирался ни завоевывать греков, ни
мстить им. Не за что мстить-то, по совести. А дела его на Руси.
Кострище засыпали, - по обычаю, каждый старался нарастить новый
курган. Хан Туген не делился понятной ему тайной совершенного Мстиславом
обряда. По осени печенег послал своих окропить черную землю семенами
степных трав, чтоб заросла она поскорее и успокоилась навечно голодная
душа Святослава.


Достигнув русских пределов, Мстислав шел строго, за все щедро платил.
Под Киевом городская старшина дала пир прибывшим и браталась со
Мстиславовой дружиной. А в город не пустили. Ярослав был на севере, но
киевляне оставались крепки верностью старшему сыну Владимира, и Мстислав
ушел на левый берег. Черниговцы приняли с честью тмутороканского князя.
Младший Владимиров сын был им люб, а Киев черниговцу не указ. Немногим
уступая Киеву в древности, немногим Чернигов отстал и в обширности. Едва
ли не день пришлось бы потратить пешеходу, чтоб, обойдя Чернигов,
полюбоваться им со всех четырех сторон.
Мстислав не препятствовал выезду Ярославовых бояр, не тронул ничьего
имени, обычаев ни в чем не нарушал и пришелся черниговцам по душе, как
заказная рукавица на руку. Но со старшим братом никак не ладилось. Сколько
ни пересылались послами, Ярослав твердил свое: тебе Муром, а из Чернигова
уходи. Пока ты в Чернигове, любви между нами не быть. А раз нет любви, то
быть войне, а там - как бог решит. Лето пошло на осень, осень на зиму.
Ярослав, сидя в Новгороде, без спеха нанимал варягов, чтоб воевать с
братом, а Мстислав удержал при себе дружинников-инородцев. Русские же
земли жили своими заботами, не было нигде ни волнения, ни шума, ни
какой-либо смуты. Русь оставляла князей спорить между собой своими же
силами. На левобережье распоряжались Мстиславовы посадники, на
правобережье - Ярославовы. Дела, большие и малые, шли своим порядком: