"Сергей Иванов. Тринадцатый год жизни" - читать интересную книгу автора

совершенно целеньких мойвочек она клала на белый лист тонкого теста, каждую
снабжала петрушинкой и лучинкой. А узкие проходы между рыбок засыпала круто
сваренным рисом с кое-какими добавками, о которых никак нельзя говорить,
потому что они являются секретом фирмы.
Это было новое блюдо. И Стелла почти наверняка знала, что Нина его
изобрела сама. Может быть, даже сегодня. Интересно, какое у нее при этом
будет настроение? Укладывание рыбок на тесто - дело точное и внимательное.
Чем-то похожее на работу инженера за чертежной доской... на работу Горы. И
лицо, значит, должно быть такое же - сосредоточенное, серьезное. А все же
легкое... Так думала про себя Стелла.
Но ничего подобного не увидела она. Лицо Нины было безразличным и
каким-то холодным. Словно она готовила снежный торт со льдом вместо леденцов
и с сосульками вместо именных свечей.
Стелла, готовая что-то спросить, тотчас забыла свой вопрос. Мать
повернула к ней голову:
- Что?
- Я... Помочь не надо?
- Нет.
Стелла, как приговоренная, села на стул в углу. Но не успела еще как
следует испугаться, а странное продолжалось. Мать на полдороге оставила свой
пирог, подошла к кухонной двери, крикнула:
- Георгий!
- Да? - откликнулся он из кабинета.
- Вот явилась Стелла, ты хотел с ней поговорить.
Почему не "Стрелка"?.. Сердце сжалось предчувствием какой-то неведомой
вины. Она посмотрела на мать. Та отрицательно покачала головой. Дальше их
молчаливый разговор не успел продолжиться - вошел Гора. Как приехал из
Москвы, так и остался в костюме, галстуке, рубашке. Только московскую шляпу
снял. Впрочем, Гора ее почти никогда и не надевает. Вечно она валяется в
машине на заднем сиденье.
Стелла просто не представляла себе, как это он мог войти в кабинет и не
переодеться. Это было для Горы очень важным делом. Всегда он, надевая дачные
штаны и рубаху, вздыхает блаженно и грустно: "Господи, как я деревню
люблю... А живу в городе!"
Нина тоже сразу заметила его московский наряд. Дочь успела перехватить
этот взгляд: в нем чудилось какое-то непонятное превосходство, даже издевка.
Да что такое?! Нина еще раз, теперь уже чтоб всем было понятно, с ног до
головы осмотрела Гору, кратко бросила:
- Сыро.
Гора кивнул. Тут же снял городские штиблеты, сунул ноги в резиновые
сапоги. Довольно странная получилась картина: светло-серые голландские брюки
и резиновые сапоги.
- Стрелка, ты не будешь так любезна, не составишь мне компанию на
предмет пройтись?
Это была обычная его манера изъясняться: он любил, чтоб получалось
немного старомодно. Но удивил ее Горин тон - слишком серьезный, а не
шутливый, как обычно. Зачем-то - а больше всего от растерянности - она
обернулась к матери, и та кивнула чуть заметно, словно давая разрешение на
эту прогулку. Нет, словно они были соучастницы чего-то. Что за соучастницы?
Но Гора успел заметить это!