"С.Иванов. Дом без родителей" - читать интересную книгу автора

- Знаю: выжить хотите. Чтобы только вы, молодежь, да ваш директор...
- Они как цепи. Висят и мешают. Забывают, что их время кончилось.
Нужно уступать место!
- Так-таки ни на что не годятся?
- Почитайте Стругацких. У них почти все герои в интернатах вырастают.
Не в семье... Семья - морока и помеха. Мы вот музыке учим бесплатно. А
родителям за своего надо платить каждый месяц. И немало. Не всякий
сможет... А наши поездки по стране! Экскурсии! Разнообразный досуг!.. Если
посчитать, сколько уходит на каждого ребенка, - детдом больше тратит, чем
любая семья! Этот детдом, может, зародыш будущих интернатов. Таких, как у
Стругацких... А семья отомрет. Уже отмирает. Потому и детдомов так много.
Мы в семью не верим.
- "Мы" - это вы?
- Не только я. Все наши, молодые. Мы принципиально против семьи. Нам
семья не нужна.
- Зато детям нужна, - вздохнул я и вышел... Дурость какая-то.
Объявлять детдома - уродство, боль, стыд наших дней - зародышами будущего.
Переворачивать все с ног на голову. Считать черное белым. Ничего не
скажешь, так можно легко и просто ответить на сложнейшие вопросы. Но кому
от этого легче?..

Сережа пришел с просьбой:
- У вас нет сумки какой-нибудь? Мы уезжаем с воспитателями в Воронеж.
Мне вещи не во что сложить.
Я ему отдал свою рабочую сумку - выгреб из нее стетоскоп и ручки,
печать и бланки рецептов, записную книжку и медицинские карточки.
Сережа взял сумку и ушел, довольный. Даже спасибо сказать позабыл.
Поездкой в Воронеж их отряд премирован за хорошую учебу...
Дениска появился в кабинете вместе со стайкой первоклассников. Они все
жаловались на кашель, а у Дениски для разнообразия был еще и насморк. Я
всех осмотрел, назначил каждому, что нужно, и напоследок стал выслушивать
стетоскопом Дениску. Он выглядел самым слабым среди ребят: тоненький, как
спичка, тени под глазами, бледный, будто фарфоровый.
Погладил его по голове, когда кончил выслушивать. Это был машинальный
жест взрослого человека. Но Дениска вдруг переменился. Он словно проснулся
- посмотрел на меня с удивлением, благодарностью и с жадностью. Ему нужна
была простая человеческая ласка. Ему не хватало обычной ласки. Мой
рефлекторный жест был для него откровением, благодатью.
Меня это поразило. Более того - потрясло. Я положил руку ему на голову
и - теперь уже осознанно - погладил его.
- Эх ты, воробей! - сказал ему тихо.
И Дениска вдруг подался вперед и прильнул ко мне, уткнулся лицом в мой
халат.
Остальные говоруны-первоклашки вдруг затихли, как по команде, и
серьезно смотрели на нас с Дениской.
Я растерянно гладил мальчика по голове, и мне хотелось плакать.
- Ты папу и маму помнишь? - спросил у него мягко.
- Нет, не помню, - сказал Дениска. Я сидел и боялся пошевелиться.

Димка ворвался в кабинет, как буря. Часто дышал.