"Сергей Иванов. Не стрелять" - читать интересную книгу автора

а самый звук. И потом орган... Замечательно! По Голосу
Ватикана" Сейчас они ее именно и ловили эту мессу. Надо же
такой дурью заниматься! А ведь полгода назад Алена тоже
могла бы...
Прав сто и тысячу раз прав дядька. Надо заниматься
натуральными делами. Месть справедливость - вот, что
натурально!
И власть. Этого тоже хотела Алена. Вернее не тоже, а
именно этого!
То есть как извините? Значит, пусть общество выдры
Селезневой остается?
Да. Пусть остается. Но только для того, чтобы однажды к
ним явилась неизвестная мстительница в маске, взвела курок.
Как говорится "винтовка рождает власть"! И тогда паролем
станет фраза: "К Леоновой Алене идешь?"
А потом маску можно снять. И тогда они поймут, на ком
джинсы действительно сидят как влитые и у кого действительно
выразительные глаза.
Но сперва она конечно поиздевается хорошо. Она им
отомстит. Она их "пощиплет" немножко. Ничего не убудет.
Девочек естественно. Мальчишки не должны ее потом
ненавидеть. Мальчишки должны ею восхищаться. Нельзя
унижать их силу и смелость.
Лежала Алена, мечтала. В окне сияла высокая уже почти
белая луна. А всего в нескольких километрах от нее капитан
милиции Люба Марьина тоже смотрела на луну, висевшую в окне
Люба думала о том, какой бы телепатией передать тем ребятам
у которых оружие, что благородные разбойники, если судить по
результатам, те же самые разбойники, рано или поздно грим
неминуемо сходит!

Проснулась Люба какая-то особенно боевая. И если бы ей
сейчас потребовалось сквозь стену пройти она бы немедленно
прошла. Отдернула занавеску. Господи! Как же быстро все
изменилось в природе! За чистым закатистым и звездным
вечером за лунной ночью пришло утро с дождем - непроглядным
и таким осенним, что сразу сердце заныло и забилось.
Под окном мокла грядка клубники. Лакированные листья ее
вздрагивали. Казалось клубника никак не может устроиться на
этом холодном дожде.
И сразу она вспомнила Николая Егорыча какой он вчера был
насупленный как все ежился чего-то. Кругом солнце жара а
рана его уже ныла. Он по шутил однажды: "Та пуля меня
экстрасенсом сделала..."
Люба надела резиновые сапоги надела военный плащ-накидку.
Эх проклятая собачья ты работа сыщицкая! Однако пошла.
Через первые две лужи переступила словно не хотелось
грязнить сапоги. А в третью шагнула уже не думая больше о
таких мелочах Смирившись. Лужи были коричневые глиняные.
Дорога скользкая уезжала из под ног. И опять Любе