"Виктор Иванов. Звездная атака " - читать интересную книгу автора

жужжание гирокомпаса. Хотелось научиться измерять высоты Солнца, звезд и
планет секстаном. Но штурманом я не стал по двум причинам. Во-первых, из-за
мореходной астрономии. Я очень любил секстан, любил брать им высоту Солнца,
а потом по таблицам Морского астрономического ежегодника определять место
корабля, но когда дело доходило до определения высоты звезд в ночное время,
становился в тупик. Сколько раз ночью я изучал звездное небо, однако для
меня так и осталось загадкой, где какое светило расположено. Пожалуй, быстро
находил только Большую и Малую Медведицу да еще Сириус. А без знания звезд
место корабля ночью не определишь.
Вторая причина была личного, так сказать, свойства. Уж очень хотелось
стать командиром корабля, хотя бы маленького. Почему-то бытовало у нас
мнение, что из штурманов выйти в командиры труднее, чем из артиллеристов или
минеров. Но будущие штурманы в противовес этому мнению приводили в пример
капитана 1 ранга Петрова, который из штурманов дорос до командира крейсера
"Молотов". И все же таких примеров маловато было...
Артиллерия меня привлекала меньше, чем минно-торпедное дело. Торпеды
нравились своей сложностью и эффективностью. По своему характеру я человек
быстрый, импульсивный, а поэтому большая скорость и стремительность
торпедных катеров пришлись мне по душе. Льстило стать сразу после училища
командиром корабля. Хоть и четвертого ранга, но настоящего, боевого!

* * *

В своей мечте служить на торпедных катерах я был не одинок. Об этом
страстно мечтал и Жора Варданян. С Жорой я подружился с первых же дней
пребывания в училище. Наши койки в кубрике стояли рядом, тумбочка была
общей. Общими были и многие вещи. Наша дружба выдержала испытания временем.
У Жоры было трудное детство. В первые дни войны погиб его отец,
комиссар артиллерийского дивизиона. Жора добровольцем ушел на флот, окончил
школу юнг учебного отряда Балтийского флота. Перед училищем служил на
легендарном лидере "Ленинград" - командиром торпедной группы минно-торпедной
боевой части. В его заведовании находились два торпедных аппарата. Служа на
корабле, он сумел окончить десятый класс в вечерней школе. Нам, нахимовцам,
импонировало, что в нашем классе учился настоящий военный моряк. Жора
потянулся ко мне как к человеку, который тоже хлебнул лиха: как-никак два
года фронта за плечами. Как и у Жоры, отец у меня погиб на фронте. Но,
пожалуй, главным в зарождении нашей дружбы была любовь к музыке. Все четыре
года обучения в училище мы участвовали в художественной самодеятельности. Я
играл на аккордеоне, а Жора плясал. Причем плясал он виртуозно. Не было
выступления, чтобы из зала не раздавались выкрики:
- Жора! Цыганскую венгерку!
Здесь Варданян был неподражаем. Его танец, наверное, украсил бы любой
профессиональный коллектив. Смуглый, с небольшими усами, он действительно
был похож на цыгана. Быстрый, дерзкий, огневой!
Немалую роль в выборе специальности играли наши преподаватели.
Олицетворением мужества был для нас капитан 1 ранга Никольский. Боевых
наград у него было больше, чем у других преподавателей училища. Вел он у нас
курс минного оружия. Никольский не был прирожденным лектором, но дело свое
знал безукоризненно.
Рассказывая курсантам об устройстве той или иной мины, он любил сам