"Виктор Иванов. Вернуть глаза (Повесть)" - читать интересную книгу автора

группировались, уплотнялись. И все молча, без обычного поскуливания и
повизгивания. Шла открытая подготовка к штурму. Но чего? Его вышки? Так
пока они будут грызть металлические опоры, все здесь полягут. Землю рыть
поздно, она уже застыла от первых морозов.
Сергей наблюдал и не мог решить: что делать? Звонить сержанту - опять
облает. Стрелять - тоже вроде нет оснований. До ближайшей собаки полсотни
метров. За такую стрельбу и под трибунал можно попасть. Оставалось ждать.
Но там, в темноте ночи, события явно набирали ход. Странный тихий гул
донесся до солдата. Нет, надо звонить, решил он и только шагнул к
телефону, как гул смолк, послышались мощный шорох и треск.
И без прожектора было видно, как в сторону вышки начала движение
какая-то темная масса. Сергей навел желтый луч: плотный, слитый ком
собачьих тел бежал к стене, с каждой секундой набирая скорость. Собаки шли
на таран!
Солдат бросился к пулемету, передернул затвор, подправил луч
прожектора, чтобы удобней было целиться, повернул ствол. На все ушло
несколько секунд, но их вполне хватило, чтобы собачий клин набрал скорость
и ударил в бетонную плиту забора. Сотня слитых в едином порыве собачьих
тел общим весом в несколько тонн оказалась хорошим тараном. Бетонную плиту
потряс мощный удар. Она треснула и опрокинулась.
Треск падающего бетона совпал с треском пулеметной очереди.
Фонтанчики пуль побежали к собачьей массе, рассекли ее. Но головная часть
вырвалась наружу. На снег валились раздавленные и сплющенные силой удара о
бетон тела. Визжали, катались по снегу раненные и покалеченные собаки, но
те, кто уцелел, бросились вперед, в поле, в ту сторону, где робко и
беззащитно горели огоньки ближайшей деревни.
Только сейчас Сергей понял, какую ошибку совершил, не решившись
стрелять по собачьей стае. Он перенес пулеметный огонь вперед, пытаясь
задержать прорвавшуюся стаю до подхода помощи.
Пулеметные очереди взрывали снежный покров вперемежку с черноземом.
Несколько псов кувыркнулись на бегу, закрутились на месте. Но ночь сильно
мешала точной стрельбе, и солдат понял: прорвались.
Он перенес огонь на пролом, чтобы остановить остальных.


А деревня спала. Бодрствовал только сторож на ферме, где коровы не
спеша пережевывали остатки вечерней трапезы. Кое-кто из животных делал это
лежа, философски посматривая на соседок.
Дед Ефим поправил сползающий ремень ружья и вышел из коровника на
улицу. Небо было темным, облачным, без звезд. Только мерцало зарево за
лесом, там бьет город. А впереди ползала маленькая желтая полоска - луч
прожектора на свалке. К появлению собак дед Ефим отнесся философски: все
на земле твари божьи и потому имеют право на существование и пропитание. А
уж над причинами их появления и вовсе не задумывался.
Треск пулеметных очередей словно хлыстом ударил сторожа. Он
вздрогнул, вгляделся в сторону свалки. Заметался прожекторный луч,
длинными очередями строчил пулемет.
- Ого! - дед Ефим снял с плеча ружье, взял наперевес. - Большой бой
идет.
Похоже, стрельбу услышали в деревне, расположенной от фермы в