"Николай Иванов. Вход в плен бесплатный, или Расстрелять в ноябре " - читать интересную книгу автора

Сколько возвышенных слов посвятили люди самой короткой ночи в году! И
бархатная она, и самая звездная, и тем не менее закат в ней с зорями
целуется, и быстрокрылая, и светлая...
Пленная она!
Лежу прикованный цепью к батарее в какой-то комнатушке с затопленным,
провонявшим все туалетом. Цепь короткая, и единственное, что удается, - это
садиться на придвинутую к стене кровать. Борис и Махмуд тоже устроились на
кровати. У них она одна на двоих, как на двоих и одни наручники. Бориса
время от времени выводят на кухню покурить, и водитель тогда блаженно
разминается, освободившись от сиамского наручникового близнеца.
В комнате постоянно два-три охранника, которые расположились в
противоположном углу, постелив на пол одеяло. Не забывали подчеркнуть свое
благородство:
- Мы у вас даже подушки не забрали.
Эту черту кавказцев знаю давно: сделать на копейку, а вообразить и
расшуметься на рубль. Хотя прекрасно понимаю, что и копейки мог не поиметь.
А вместо возлежания на кровати мог бы висеть на этой же цепи, но на дыбе.
Так что в плену надо радоваться медякам и в самом деле считать их за рубли.
И без иронии.
А вообще-то мы здесь не должны были находиться. Из лесополосы с первыми
признаками темноты нас перевезли в горы, но сильный артобстрел, видимо,
помешал добраться до цели, и мы вернулись. Начинаем привыкать к повязкам на
глазах: куда возят и привозят - ничего не видим. Зато водят, ухватив под
локоть, умело, практика чувствуется отменная. Да и цепь на батарее стесала
уже всю краску - знать, не я первый лежу на этих простынях. Повторяю как
заклинание - не паниковать. События вокруг станут происходить вне
зависимости от моих желаний, и надо быть готовым принимать их.
- Ты что это все время спокоен? - тем не менее бесит Непримиримого мое
состояние. Если я хоть чуть-чуть знаю кавказцев, то паникеров и трусов они
вообще презирают. Но и не любят особо горделивых. Видимо, напоказ выставлять
свои внутренние решения не следует, надо чуть подыгрывать, чтобы не
оказалось себе дороже.
Непримиримый только что приехал, разбудив всех. Выложил на стол
неизменный набор: колбаса, огурцы, хлеб, "пепси". Словно судьбу,
переламывает пополам палку колбасы. Среди огурцов выбирает самый крупный и
смачно, словно нашей судьбой, хрустит им...
Нет, у Бога, как известно, по мелочам не просят, так и сравнения с
судьбой лучше не трогать.
- Или думаешь, что все обойдется?
- Продадим в рабство чабанам в горы, запоет по-другому, - устало,
словно ему надоело меня уговаривать выбирать судьбу, отзывается из своего
угла рыжий охранник. Больше похож, кстати, на украинца, чем на чеченца.
- Года на три, - соглашается Непримиримый. Трех откусов ему хватило,
чтобы уничтожить и огурец. Нас, пленников, тоже трое. Из Грозного мы выехали
в три часа дня. Трижды обвила батарею цепь. Отвлекаться, не паниковать...
- А он, наверное, думает, что убежит. - Рыжий принялся за свое любимое
занятие, прерванное появлением старшего: щелкает вверх-вниз флажком
предохранителя от наставленного на нас автомата. Сказал таким тоном, что
становится ясно: от них в самом деле еще никто не уходил.