"Николай Иванов. Чистильщики " - читать интересную книгу автора

и торопливо сброшенные мужские туфли. Новые, итальянские. Те, которые только
что снял Олег, давая ногам отдохнуть.
Штурмин тоже взглядом показал милиционеру на свои носки, капитан в
сердцах чертыхнулся и снял с задания подчиненных:
- Уходим. А вы разбирайтесь сами.
В огромном зале, сотворенном из двух комнат, остались лишь розыскники,
более всех недовольный "пустышкой" Расходов и никому не нужный теперь
следователь. Хозяйка, маленькая, белокурая, в банном халате, приходила в
себя, сжимая от бессилия кулачки. Потом кошкой полезла по дивану, столу,
дотянулась до стоявшей на уголке иконки.
- Проклинаю, - зашипела сверху, выставляя икону с ликом святого на
Олега. - Трижды проклинаю тебя и всех. Беду кликаю, судьбу отворачиваю.
Проклинаю, проклинаю, проклинаю!
Штурмин равнодушно отвернулся: и не таких сумасшедших приходилось
видеть на задержаниях. И сразу встретился взглядом с мальчиком, который
обреченно и подавленно лежал на детской кроватке в углу и испуганно смотрел
на пришельцев. Вот за один этот его испуганный взгляд Олег бы подвешивал
всех коммерсантов, задумавших играть с государством на деньги и
вольно-невольно, но подставляющих под разборки детей. Тем более чужих. За
один их перепуганный взгляд...
- Приступить к обыску, - отдал команду следователю, усилием воли
сдерживая тик под глазом и стараясь не попасть опять под взгляд мальчика.
- Проклинаю, проклинаю, - продолжала истерично шипеть хозяйка.

Глава 2.

О, эти хиленькие, негнущиеся, новенькие папки с тесемочками в бантик!
Совершеннейшая прелесть для кабинетных эстетов, когда документы на книжных
полках можно поставить по росту, цвету и объему, создавая впечатление
респектабельности, уюта и культуры.
В руках же начальника отдела они могли означать лишь одно: заводится
новое дело оперативного розыска. А раз зашли в твой кабинет, да еще после
вчерашнего прокола, то один против ста: зеленую папочку Клинышкина
расшнуровали, истрепанное содержимое вложили в свежую обертку и пытаются
выдать за новую конфетку. Большей подляны оперу перед отпуском придумать
невозможно.
Полковник, прожженный жук, с порога щитом выставил вперед руку:
- Знаю, что с понедельника. Но...
Что спорить простому смертному с Ильей Муромцем? Булавочными уколами
щиты не пробиваются. Остается лишь, как саркастически советуют в подобных
случаях ровесники Клинышкина, расслабиться и получить удовольствие. Где?
- Калининград? - безошибочно угадал место будущего "удовольствия"
Штурмин.
- Гнездо там. Янтарное. В бегах около миллиона долларов. - Николаич
сообщил известное, но в данный момент это шло как официальное указание на
ведение дела. Но закончил просьбой: - Нам хотя бы землю ногами хватануть, а
там до берега доплывем.
Штурмин затравленно глянул на папку: с такими исходными данными она
худенькой остаться не должна. Но вдруг ничего не получится? Любовница вон
как проклинала на иконе. Да и зверь, в которого стреляли, становится в два