"Борис Иванов. Знак Лукавого" - читать интересную книгу автора

и сумбурно. Потому что ставили его - это их дело - уже в новые времена. При
Никите и позднее. А история нашего "Звена" уходит, как ни странно, еще в
дореволюционные времена. Но об этом как-нибудь в другой раз.
А сейчас о том, что имеет отношение к той книге, которую ты, читатель,
держишь в руках. Работа "Звена" на моей, памяти, скажем прямо, не принесла
(за исключением нескольких особых случаев) ни пользы, ни вреда ни народному
хозяйству, ни делу укрепления обороноспособности нашей родины. То же и о
борьбе за мир во всем мире, и о нашем вкладе в дело прогресса и демократии.
Гораздо больше толку от наших трудов было чисто академической науке и той
зыбкой сфере деятельности нашего разума, которую именуют мировоззрением.
Закаленные в борьбе с идеологическим противником догматики непременно бы
добились - рано или поздно - разгона и "Звена", и ему подобных структур с
последующим примерным наказанием всех виновных и причастных. Но нас хранили
от подобной судьбы наша секретность и заинтересованность в нашей
деятельности узкого, но влиятельного круга лиц. В таких условиях ни о какой
публикации даже самых невинных сведений о "Звене" не могло быть и речи. Хотя
кое-что и просачивалось, как правило в диком и искаженном виде, в ту сферу
общественного сознания, где погоду делают слухи и россказни, а
непререкаемыми авторитетами слывут непроходимые "чайники".
Но времена меняются.
"Звено" наше постигла странная судьба - при расформировании "конторы" о
нас как бы забыли. Не нашлось нам места в перестроившейся системе. От одних
мы ушли, а к другим не пришли. Не прибили нас перестроечные ветры ни к
какому берегу, ни к какому причалу. На "Звено" обрушился период безвременья.
Именно тогда и разошлись по рукам, разъехались по невычислимым адресам, а то
и просто были потеряны многие из материалов, заполнявших древние шкафы и
ящики тех, родных мне до сих пор, двух комнатушек.
Но бес истории хитер. Чья-то (воздержусь от оглашения своих догадок -
они слишком небезосновательны) довольно добрая рука некоторое время
поддерживала оставшиеся существовать на птичьих правах" остатки "Звена".
Странное то было время. Да какие, впрочем, времена не странны? Не стоит об
этом. Скажу только одно: именно тогда разверзшиеся запруды цензур и скудные
пенсии заставили многих приобщенных к "тайнам государевым" излить эти тайны
(а чаще - свои вольные фантазии на их, тайн этих, темы) на листы бумаги, а
бумагу эту снести в как на дрожжах растущие тут и там бойкие издательства и
через них поведать миру море всякой собачьей чуши, в котором, впрочем,
знающие люди нет-нет да вылавливали драгоценные жемчужины истины. Посетил
такой соблазн и меня, грешного. Мыслями на эту еретическую тему я даже
поделился кое с кем из своих бывших коллег.
О чем чуть было не пожалел, когда, сменив свое имя, надписи на дверных
табличках, да и адрес, по которому эти двери располагались, "Звено" стало
потихоньку возрождаться из пепла. Конечно, под другим именем. Возродилось и
закрепленное за мной рабочее место. Не так уж я оказался и стар, чтобы
списывать меня с корабля...
Вот тогда-то один из тех моих коллег, с которыми я как-то неосторожно
поделился своими литературными планами, стал неожиданно моим куратором. Это,
признаться, несколько напрягало меня. Но все разрешилось наилучшим образом.
Вскоре после своего назначения, сидя напротив меня за своим столом,
увенчанным дорогим компьютером и привычной совковой батареей телефонов, он,
как-то неожиданно сменив тему разговора, заметил: "А что, эта твоя мысль о