"Борис Иванов. Знак Лукавого" - читать интересную книгу автора

И еще мне вспомнилась судьба Яши. Точнее, ее конец. Я с трудом стряхнул с
себя странное наваждение.
Нет, это какая-то чушь. Совпадение. Вот сейчас они довезут меня до того
места, куда им надо меня доставить, и выяснится, что произошла какая-то
глупость. Путаница. Что-то у них не срослось, кто-то кого-то не понял...
Только вот не получится ли при этом так, что я окажусь безнадежно лишним
свидетелем. Таким, которого проще без всяких разговоров закопать в мать сыру
землю, чем цацкаться с ним до второго пришествия? То, что для ребят,
наряжающихся в чужую форму и разъезжающих на круто навороченных тачках,
человеческая жизнь частенько котируется по курсу туалетной бумаги, для меня
уже давно не было секретом.
И словно для того, чтобы укрепить меня в моих хреновых подозрениях,
старший, сверившись с видом местности, по которой мы катили - а был это
обширный и пользовавшийся дурной славой лесопарк, - полез куда-то под
сиденье и вытащил из-под него небольшой, сшитый из плотной материи мешок, с
шнурком-тесемочкой.
- Ну давай, - обратился он ко мне. - Ты порядок знаешь...
- К-какой порядок?! - спросил я испуганно.
- Да хорош дурить! - сурово оборвал он меня и принялся сноровисто и
деловито натягивать мешок мне на голову. - Руки! Руки убери, а то снова
кандалы надену!
Он затянул у меня под подбородком мешок заботливо продетым в него
шнурком и удовлетворенно констатировал:
- Вот так-то лучше будет! Теперь сиди смирно. Скоро на месте будем.
Я постарался последовать его совету, убеждая себя в том, что если бы уж
меня и хотели спровадить на тот свет, то надобности в том, чтобы лишить
возможности запомнить дорогу туда, просто не возникло бы.
Порешив на том, я принялся считать повороты. Скорее для самоуспокоения,
чем в надежде определить маршрут своего передвижения. Путешествовать с
мешком на голове - дело само по себе невеселое. В нем было душновато, и
время тянулось для меня просто бесконечно. Этому способствовали и некоторые
другие обстоятельства, без которых я вполне мог бы и обойтись. Похоже было,
что в напяленном на мою голову мешке до этого содержали то ли кота
(престарелого и имеющего проблемы с пищеварением), то ли какое-то другое
животное, привыкшее одерживать победу в борьбе за существование в основном с
помощью своего нестерпимого аромата. Мне не приходилось сталкиваться с
американскими скунсами, но в тот раз именно о них подумалось мне. Все из-за
чертова мешка. К тому моменту, когда меня наконец избавили от этого
украшения, я мог думать только о скунсах - главным образом о том, что
как-нибудь я таки доберусь до кого-нибудь из них.
Должно быть, поэтому моя способность удивляться чему-либо порядком
притупилась как раз тогда, когда причины для этого удивления появились. В
частности, я не слишком удивился тому, что первым, кого я увидел после того,
как дурацкий мешок стянули у меня с головы, был давешний Олег.
Теперь он выглядел куда как более импозантно: физиономия его, днем
покрытая неровным пятнистым загаром, была словно выстирана и проглажена
хорошим утюгом. Короткая шевелюра как-то даже золотилась. Крепко сбитую
фигуру облегала пятнистая защитная форма, которая смотрелась сейчас как
парадная. Тянул он прямо-таки на полного полковника. Эффект усиливала
окружающая обстановка.