"Борис Иванов. Ночь пса (Повесть)" - читать интересную книгу автора

местах квалифицированных кадров. Поэтому, заметив голосовавшего
зеленой бумажкой чудака у гранитного поребрика Второй
Центральной, Гнат, не задумываясь, аккуратно притормозил и
опустил дымчатое стекло в правом переднем окошке.
Чудаку надо было на Степное Озеро - вариант идеальный,
предполагающий оплату клиентом двух третей пути до
Космотерминала, который хошь - не хошь, а все равно надо было
проехать в ближайшее время по казеной надобности. Клиент не
относился к числу подозрительных: справного мужика видно
издалека, да и Степное было местом сосредоточения хорошо
охраняемых вилл, дач и "охотничьих домиков", а не глухим
погостом, откуда, туда приехав, можно и не уехать. Гнат не стал
даже поднимать бронестекло, изолирующее кабину водителя от салона
с предполагаемыми в нем высокими гостями Прерии. Это была его
вторая ошибка. Первая состояла в том, что он посадил в кар
клиента с собакой.
* * *



Псина была вежливым, хорошо ухоженным кобелем - белым с
черными пятнами. Была она снаряжена дорогим намордником и
надежным ошейником с поводком и была она - вся в хозяина:
добродушная и неопасная. На свою беду Гнат животных любил.
Клиента звали Петер, был он разговорчив, и через четверть
часа Гнат знал уже все о нраве и повадках Джека и вообще всех
собак, которых этот Петер знал.
Тони-то было все равно как себя называть в течение ближайших
сорока минут, а вот Бинки молча страдал, отвернувши нос от
происходящего безобразия.
Среди друзей Позняк слыл человеком неразговорчивым, что
вовсе не означало того, что он был угрюм. Говорил он немного, но,
как правило, смачно, а послушать "що люды брешуть" откровенно
любил. Все эти качества были отражены не только в его личном
деле, что у особистов в компьютерах, но и в памяти Адельберто
Фюнфа, которая впитывала и хранила очень многое из того, чего
люди, бывало, не знали и сами о себе.
- Работаем с тремя этими парнями, - сказал он вчера
Счастливчику, разворачивая перед ним украшенный своими каракулями
лист распечатки, - вот их расписание работы на эту неделю.
- Понятное дело, - ядовито заметил мучимый похмельем и
потому настроенный критически Тони. - Об этих троих ты знаешь
хоть что-то. О других - ноль...
- Самое неприятное в тебе, Счастливчик, это то, - уведомил
его Адельберто, - что ты - жлоб. Есть у тебя деньги, нет у тебя
денег, тебя в тачку дипломатического класса только под угрозой
смерти загнать можно. Ты никогда не устраивал своей душе
праздник, Тони...
- Его мне устраивали прокуроры, - мрачно прервал его Тони.
- Без малого пять раз - только вот, на "Фатуме" осмыгнулись...