"Юрий Иваниченко. Взгляд" - читать интересную книгу автора

Какое-то время Гроук перебирал, раскладывал, поворачивал крупную
гальку: наконец, разновеликие камни выстроились на песке особенным узором;
в них уже чувствовалась мелодия. Гроук простучал по каменным спинкам
костяшками - берцовыми костями буйвола, обглоданными то ли Голышами, то ли
стервятниками.
Камни отозвались нужным звучанием - Гроук заменил только два. Опробовал
- и отдался мелодии. Руки Гроука точно преследовали нечто невидимое,
мечущееся по камням литофона, и преследование это оборачивалось музыкой, и
в ней проявлялся и преломлялся мир долины. Стена гор и близость болот, и
гады, скользящие в горячей тине, и сонные звери, и даже угрюмое
смертоносное облако, уносимое ветрами и всегда остающееся на месте. И было
в музыке то, что Гроук разглядел в Голышах, то, что неожиданно и
благодатно оказалось необходимым ему.
Они слушали, слышали, а может быть - понимали. Не напрягаясь, он легко
улавливал, как борются в них страх, и любопытство, и удивление, и доверие.
Доверие.
И окаменелая душа одинокого рэбба внезапно сама наполнилась теплом и
благодарностью.


Ветер переменился. Много дней подряд он ровно заполнял речную долину,
донося запахи далеких лесов; и вдруг - ослабел, а потом повернул, и
придвинулись запахи близких болот. Подымаясь на скалу, Гроук видел, как
изгибается и становится все ближе облако Тлена. И запах его становился
сильнее, или резко усиливался - и порывам ветра вторил тоскливый, внезапно
прерывающийся рев бегемотов.
Добычи еще хватало - но следовало уходить.
Сам он мог оставаться долго - медленный яд Тлена не приносил настоящей
опасности, - но слабым, хрупким Существам, искоркам разума, оставаться
означало - угаснуть. Гроук давно, в считанные дни, освоил их примитивный
язык и объяснял, насколько это было возможно для существ, не понимающих
связи времен и событий, опасность; его понимали - и ничего не изменялось.
Странный, слабый разум - все время порождает новые сущности, неожиданные и
нелепые объяснения. Не видят, не способны увидеть действительность -
только миражи, не понимают ни прошлого, ни будущего - только смена
миражей, хроники, разворачивающиеся по выдумываемым и тут же забываемым
законам. Слабый, больной разум, все время на самой грани ухода в цветную
животную бессознательность - и вдруг внезапные подъемы, сотворение
миражей, на мгновение завораживающих даже могучего рэбба.
Гроук пытался рассказать _истину_, передать хотя бы часть великого
знания, накопленного двумя тысячами Гроуков - и убеждался, что единое
знание распадается, становится словами, в которых с каждым днем все меньше
смысла, или (чаще) деталями, составными частями, украшением очередных
миражей. И все же Освобождение происходило, происходил пусть неточный, но
близкий резонанс разумов, спасительный для Гроука; и чувствовал он, что не
может уйти, оставить частичку разума, частичку себя вымирать здесь, на
краю болот. Наверное, неточный резонанс, нелепое, ни с кем из рэббов не
бывалое Освобождение, а может, и влияние Тлена подействовали - Гроуку все
чаще приходило в голову, что Голыши должны не просто выжить - они должны
прийти в мир. Есть что-то большое в причудливых миражах их душ, в