"Всеволод Иванов. Московские тетради (Дневники 1942-1943) " - читать интересную книгу автора

взяли 5 000 литров, раздали крестьянам, а остальное закопали. Приходит
Марков: "Восемь человек в отряде, сам девятый". - "Что тобой сделано?"
"Ничего". - "Да ведь твоя диспозиция в пяти километрах от винокуренного
завода?" - "Точно". - "Почему же не взорвал?" - "Как же я взорву? Там
рабочие без работы останутся". Тут я его послал, извините, по матери, ударил
кулаком по столу и наганом популяризацию: "Рабочие - твои кадры. Взорвешь
завод - к тебе же пойдут. Куда им идти?" По глазам вижу, человек смелый, но
не знает, как организовывать. Я ему придал еще десять человек... Рассказал,
что и как. Уже огромный отряд, чуть ли не с мой. Я его и сделал своим
заместителем. [...]
- Послали десять дивизий. Фюрер приказал навести порядок. Они так и
назывались: "Дивизии порядка". На мою долю достались две - с танками,
минометами, артиллерией. Помучили они нас, но и мы их измотали.
[...] Приходят остатки отряда, разбиты - "Чего? Испугались?" - "А как
же, окружены". - "Мы все время окружены. Иногда пошире, иногда поуже".
Впереди поставил с автоматами командиров и политработников. Дал
артиллерийский огонь! Прорвали на восемь километров и хлынули! За
командирами - красноармейцы. У нас - один убитый и один раненый. Немцы
насчитали более четырехсот девяносто трупов и ушли, а мы долго, не в том
дело, - собирали оружие. [...]
- Всего прошли по Украине, петляя, 3 000 километров. Одно время не было
хлеба. Отбили у румын коней, питались кониной, несоленой - три месяца. И
только больше злобы. И отряд увеличивали. [...]
- У нас уже идет спор: кто возьмет Киев. Я проведу по Киеву своих
партизан. Мне сейчас дали пять областей, я их освобожу, приготовлю для
прихода Красной Армии, а сам уйду на Западную Украину, где движение
партизан - еще никем не организованное - принимает сейчас более обширный
характер.
Показывает пистолет, подаренный Миколе Платоновичу и говорит:
- Вы его берегите. Он снят с фона... Не помню, как этого майора звали.
[...] - Словом, фон... Знатный какой-то. Допросили, и затем я его из
револьвера и пристрелил.
- У нас большинство молодежь. 60 % коммунисты, 20 % - комсомольцы.
Девушки... Еврейка из Новозыбкова. Там согнали в клуб 1.700 евреев. Они
стали просить эсэсовцев спасти ее. Один приставил ее за доску. Очень
красивая. Семнадцать лет. На еврейку не похожа. Он ей ничего не сделал. Она
стояла за доской (щит для объявлений) четыре часа. А евреям выкопали могилу.
Уложили в ряд, лицом вниз. Стреляют из автомата в затылок. На теплый еще ряд
укладывают следующий, - и стреляют. Стреляют не немцы, а что позор -
русские. Есть сын орденоносца.
- Почему его не убили?
- А я обещаю вам его живьем доставить...Затем эта девушка пошла в наш
отряд. Мы ее одевали в лучшее платье. Она ездила. Ее немцы катали на машине.
Ее ранило. Двое красноармейцев несли ее. Их убило. Носилки остались. Немцы к
ней бегут. Она разрядила наган - было шесть патронов. Убила четырех немцев,
а последнюю пулю в себя!
15 декабря. Вторник
Исправлял из романа для "Известий". Вечером позвонили, напечатают, но
надо сократить. "Как будто это написано сегодня про Сталинград", - сказала
Войтинская.