"Всеволод Иванов. 16-е наслаждение эмира (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Инструктор быстро подтвердил его мысли. На мгновенье губы Сеида стали
белее риса, и кусок баранины упал обратно в плов.
- Так,- продолжал после короткого молчания Сеид-Раджаб: - так... ты
согласен со мной, и я согласен с тобой, так и должны поступать настоящие
люди Совета. Но...
Инструктор поднял встревоженные глаза, и Сеид быстро добавил:
- Но у меня только одно персиковое дерево, один конь и одна жена. Я
отряхнул для тебя дерево. Если ворвутся в кишлак басмачи и тебе потребуется
скакун текинский, ты получишь моего коня и... вот, подними ковер, пройди в
другую половину дома, увидишь женщину, попроси её раскинуть голубое одеяло,
на котором вышит герб эмира, и пусть она взобьёт для тебя подушки.
И тогда инструктор подумал, что Сеид-Раджаб хотя и почтенный человек,
но дурак, и, подумав так, успокоился. И ещё он подумал, что жена Сеида
старуха, но приходилось же инструктору в семнадцатом году есть от голода
кошек, и, подумав так, он ещё раз успокоился. И ещё он подумал, что Сеид
неправильно инструктирован по вопросу о браке коммунистов, но ведь
инструктировал Сеида другой, глупый инструктор, и, подумав так, Ершов третий
раз успокоился и благодарно пожал руку Сеиду-Раджабу, и тот потупил глаза и
вздохнул, и инструктор подумал, что, видимо, жена не столь безобразна, чтоб
не огорчаться, и, подумав так, совсем успокоился, ковёр скрыл его спину от
усталых глаз Сеида, от бледных вялых губ его.

II

И вот, через некоторые часы, когда он увидал помимо её ног, её весёлых
чресел и прозрачных сосцов, похожих на виноградины,- фай и бархат её одежды
и расшитый сафьян на задках её туфель, он спросил так: "Как твоё имя,
женщина?" И она ответила ему поспешно: "Асния Агликан Антуанетта", он хотел
её спросить, почему имеет она имя Антуанетта,- но понял по её восклицанию,
что нужно быть вежливым и не заставлять хозяина ждать долго. Он предпочёл
молчание, воскликнув для оправдания своего пыла: "Как же я не верил в
существование тысячи одной ночи!"
Хозяин встретил его пловом и кумысом. Длинное полотенце лежало на его
длинных и тонких руках. Инструктор взял полотенце и пожал хозяину руку, и
они сели друг против друга, взаимно довольные, и Ершов спросил так:
- Кто бы мог в мире так достойно усладить путника, умученного тремя
пламенными месяцами? Кто? Я девяносто дней помогал выбирать делегатов, но я
не набрал себе воспоминаний и на один день, а сейчас у меня полномочия на
тысячу одну ночь!
На эту вдохновенную речь Сеид-Раджаб возразил так:
- Разреши, путник, ответить тебе таким рассказом.

III

В Бухаре жил кровожадный и злой эмир. Во дворце у него были все
сокровища земли; все стены и потолки были обиты московским ситцем; в каждой
комнате он имел по граммофону и жёны его четыре раза в день мылись мылом
"Ралле". В детстве мой отец добыл картину с того мыла, и она долго была
украшением нашего жилища. Каждый кусок мыла стоил восемь рублей или ещё
больше! В гареме у эмира было девяносто шесть жён, и здесь были женщины из