"Всеволод Иванов. Сизиф, сын Эола (фантастический рассказ) " - читать интересную книгу автора

рассказа и вина, Полиандр пылко продолжал: - В этом пустом
пространстве мы встретили только сатиров с пурпуровыми рогами и
золотистыми раздвоенными копытами. Волосы их взъерошены, носы
сплюснуты, на щеке желваки, ибо они постоянно предаются любви, музыке
и вину. Мы убивали их. Мы убивали и сирен. Эти горячие, иссушающие
существа сидят на лугах, покрытых цветами, а вокруг них лежат кости
людей, погибших от любви к ним. Мы убивали центавров и пигмеев,
индийских и эфиопских. Одним своим мечом - ты видишь его, о Сизиф, -
я уничтожил фалангу пигмеев, кавалерию их. Они каждую весну верхом на
козлах и баранах, в боевом порядке идут на добывание журавлиных яиц...
Ха-ха-ха!..
- Р-р-рад! - закричал, поднимая чашу, хозяин, и рокотом отозвались
на тяжелый голос его невидимые и тяжелые горы.
Солдат продолжал:
- Мы все это разрушали и предавали огню во имя Ахиллеса и славы
его потомка - Александра, царя Македонского! Отсюда и разбогател
Коринф. Отсюда и разбогател царь Кассандр, который со мной поступил
неблагородно...
Солдат пошатнулся от злобы, хмеля и внезапно посетившей его мысли.
Он посмотрел на великана, недвижно сидевшего у очага, и сказал:
- Сизиф, сын Эола! Ты - царь Коринфа?
- Я был царем Коринфа, - ответил Сизиф.
- А ты будешь опять царем Коринфа! - воскликнул солдат. - И будешь
царем всей Греции. Ты уничтожишь корыстного, жадного и падкого на
стяжание, неблагодарного царя Кассандра. И ты воцаришься!
Солдату хотелось сказать, что воцарится малолетний сын Великого
Александр Эг... Но как сказать это? Глаза у Сизифа блестят, ему
самому, видно, хочется приобретать, и неизвестно, посадит ли он к себе
на плечи малолетнего Александра Эга. Солдат, чтоб окончательно
подчинить себе Сизифа, вскричал:
- Ты наденешь пурпур и воцаришься! Ты - знаешь... Знаешь ли ты, о
Сизиф, что я послан к тебе богами?
- Р-р-рад!
- И ты покинешь эти места и уйдешь со мной, знаешь?
- Р-р-рад!
- Мы будем грабить, убивать, насиловать и собирать сокровища!
- Р-р-рад!.. - рыкал хозяин, и рыкали, поддакивая ему, горы за
дубами в глубине ультрамариновой ночи.
Хозяин хохотал и покачивался от восторга. Огонь играл то па его
широчайших плечах, то переходил на его круглые, как стог сена, колени.
Солдат кричал и врал. Нет ничего прекраснее, когда горит подожженный
город... Но на самом деле в подожженном городе страшно. Персы и
индийцы стреляют из-за каждого угла, сокровища гибнут под пламенем,
гарь и едкий дым режет глаза, молодые женщины бросаются в огонь, и в
добычу попадают лишь одни старухи, убивать которых очень неприятно: о
сухожилия и кости их тупится меч. Вранье и самому ему не казалось
очень убедительным, и, глядя на пунцовый пламень очага, он вспомнил о
царственном пурпуре, в который обещал одеть Сизифа.
Солдат Полиандр сказал:
- Твои козьи шкуры, в которые ты облачен, о Сизиф, грязного бурого