"Всеволод Иванов. Голубые пески (Роман)" - читать интересную книгу автора

нате Олимпиады горел огонь и тренькала балалайка. Из кухни несло щами и
подымающейся квашней.
Кирилл Михеич, как был в одних кальсонах и рубахе, вышел и бродил
внутри постройки. Вспомнил, что опять третий день не выходят каменщики
на работу, - стало обидно.
Говорили про ружья, выданные каменщикам, звать их будут теперь крас-
ной гвардией.
Ворота не закрыты, въезжай, накладывай тес, а потом ищи... Тоже обид-
но. А выматерить за свое добро нельзя, свобода...
Вдоль синих, отсвечивающих ржавчиной, кирпичей блестела чужим светом
луна. Теперь на нее почему-то надо смотреть, а раньше не замечал.
При луне строить не будешь, одно - спать.
Тени лохматыми дегтяными пятнами пожирали известковые ямы. Тягучий
дух, немножко хлебный, у известки...
И вдруг за спиной:
- Кажись, хозяин?
По голосу еще узнал - шапочку пильмешком, курчавый клок.
- Мы.
Звякнув о кирпичи саблей, присел:
- Смотрю: кого это в белом носит. Думаю, дай пальну в воздух для
страха. Вы боитесь выстрелов?
Нехорошо в подштанниках разговаривать. Уважения мало, видишь -
пальнуть хотел. А уйти неудобно, скажет - бежал. Сидит на грудке кирпича
у прохода, весь в синей тени, папироска да сабля - серебро видно. Надо
поговорить:
- Киргиз интересуется: каких чеканок сабля будет?
Голосок веселый, смешной. Не то врет, не то правду:
- Сабля не моя. Генерала Саженова слышали?
Дрогнул икрами, присел тоже на кирпичики. Кирпич шершавый и теплый:
- Слы-ы-шал...
- Его сабля. Солдаты в реку сбросили, а саблю мне подарили.
Махнул папироской:
- Они тут, рядом... В этом доме Саженовы. Знают. Тут, ведь?
- Ту-ут... - ответил Кирилл Михеич.
Запус проговорил радушно:
- Пускай живут. Два офицера и Варвара, дочь. Знаю.
Помолчали. Пыхала папироска и потухла. Запус, зевая, спросил:
- Не спится?
- Голова болит, - соврал Кирилл Михеич.
Спросил:
- Долго думаете тут быть?
- Надоел?
- Да, нет, а так - политикой интересуюсь.
- Долго. Съезд будет.
- Будет-таки?.. ишь!..
Скребает осколки кирпича саблей. Осколки звенят как стекло. Небо -
синего стекла и звон в нем, в звездах, тонкий и жалобный - "12". Двенад-
цать звонов. Чего ему не спится. Зевнул.
- Будет. Рабочих, солдатских, казачьих, крестьянских и киргизских де-
путатов. Как вас зовут-то?