"Вс.Иванов. Возвращение Будды (Повесть)" - читать интересную книгу авторавар вязнут на перо чернила. Профессор не пишет, он, трогая рукой полки с
книгами, вдруг говорит монголу: - "Лавис и Рамбо. История девятнадцатого века в восьми томах... Изда- тельства Граната"... Есть еще "Двор императрицы Екатерины второй, ее сотрудники и приближенные", - издание почти новое!.. Я мог бы отдать его за полпуда. Заметьте, другой, имеющий более обширные знакомства, чем я, едва ль продал бы вам за такую цену, тем более всегда в эпохи революций обостряется интерес к истории... - Владетели аймака Тушуту-Хана издавна, - рассказывает солдат протяж- но, не глядя на профессора: - издавна с должным уважением берегли бурхан Будды. Канты по краям его одежды оторочены проволокой из золота, ею же отделаны ногти... Профессор отложил карандаш, отодвинул перо. Он смотрит на полку с книгами: - Что же я смогу вам предложить, если книги вам не подходят? Смотрите сами. А на деньги какая цена картофеля?.. Солдат отрицательно мотает плохо остриженной головой. Профессор тогда спрашивает о муке. Ни муки, ни хлеба у солдата нет. Челюсть профессора слабо вздрагивает. Оба надевают верхнее платье, потому что сорок минут на исходе. Профессор Сафонов смотрит в пол и ждет, когда солдат протя- нет, прощаясь, руку. Рука у солдата Дава-Дорчжи шершавая, крепкая, узко- ладонная. В сенях он хвастливо сообщает: - В аймаке Тушуту-Хана, Виталий Витальевич, я имею три тысячи голов скота... Тогда же, в год появления бурхана Будды, явилось в песках... Профессор смотрит на рваный воротник его шинели, на заплату под мыш- лые бараньи тулупы, давно когда-то виденные им в Сибири, и, подымая крюк, неразборчиво бормочет: - Да... да... гражданин, я непременно запишу ваше любезное предложе- ние, да... сказание. Хотя я не монголовед, занимаюсь как дилетант, не- сомненно. Сегодня уже нельзя записать, холодно. Я запишу завтра или се- годня вечером, если буду топить. В пролете мелькает пола шинели. Внизу скрипит по камню лестницы брев- но: кто-то тащит себе в квартиру топливо. Профессору почему-то становит- ся жалко монгола, он кричит: - До свиданья! Закутав поверх пальто ноги одеялом, профессор думает о топливе, о картофеле, о деньгах. Опять вспоминает три тысячи голов скота, и ему приходит то, что нужно было сказать монголу. Он хочет выдернуть из-под одеяла палец, погрозить, но монгола нет. Тогда он шевелит подбородком и поучает: - В революции необходимо в целях самосохранения сидеть дома. Но, а если мобилизация, - тогда необходимо немедленно отправляться домой, а не ходить по занятым людям, отнимая у них тепло и время, и в течение сорока минут рассказывать легенды о статуях Будд. Мало ли в мире статуй? И если имеется три тысячи голов скота, тогда должно иметь хотя плохую баранью шубу. Профессор вспоминает слова монгола: - "Ногти у него отделаны золотом". Профессор говорит: |
|
|