"Дарья Истомина. Торговка " - читать интересную книгу автора

- Слушайте, "малчики"! - пришла я в себя. - Вы кто такие? Что вам надо?
- Принеси, - не обращая на нас никакого внимания, коротко бросил вождь,
и один из его прихвостней выбежал. За дверью светилась мощными фарами
приземистая лакированная иномарка. А, между прочим, въезд на ярмарку в это
время был запрещен.
Значит, они дали охранникам на воротах в лапу или те просто боялись их.
Посланный на улицу приволок пятилитровую канистру с бензином. На бегу
отвинчивая крышку, он выплеснул горючее в бочку с икрой. Бензин был очень
вонючий. Мерзавцы одним махом испоганили каждую икринку. Это было
неожиданно, невероятно и паскудно.
- Вы что делаете, падлы?!,- закричала я отчаянно.
- Замолчи, женщина, - брезгливо сказал вождь. Трофимов, который все еще
сидел на корточках и задумчиво разглядывал остатки чая в кружке, наконец
словно проснулся, встал и произнес почти сонно:
- Общий привет, чебуреки! Вы, между прочим, чьи? Под чьей "крышей"
ходите? Или сами - крышевые?
Вождь даже головы не повернул, а тот, что с опустевшей канистрой,
откликнулся лениво:
- Трахай своих телок, мужик... Какое тебе дело?
И тут же я услышала чмокающий звук удара, "чебурек" уронил канистру,
упал на четвереньки и замычал, мотая головой.
Все остальное происходило в полном и каком-то гулком молчании. Если не
считать того, что Рагозина вопила и рыдала взахлеб, присев на пол в углу и
закрыв в ужасе голову руками. Хотя на нее и внимания никто не обращал.
Над головами сцепившихся мужиков взлетали то кулаки, то табуретка, со
стеллажей с грохотом падали поддонны и ящики с рыбой. Слышалось тяжелое
дыхание, хрип сдавленного горла, мат вождя, который уже тоже сидел на полу,
скорчившись, и раскачивался, как китайский болванчик, закрыв разбитое вдрызг
лицо руками.
Я озверела. Целясь в чью-то харю, метнула тяжелый чайник с водой.
Кожаные спины набежавших с улицы каких-то еще мужиков сплошняком закрыли в
углу Трофимова. Я, дико заорав, схватила гирю на пять кило, прыгнула на эти
спины, долбанула в чью-то маковку, вцепилась зубами в волосатый загривок и
стала царапаться и драть чье-то горло. Но тут мне сзади дали по башке,
отшвырнули прочь, я сильно ударилась о металл ларя и отключилась.
Когда, наконец, серая муть стала оседать, я, открыв глаза, увидела
сцену, которая возмутила меня до печенок. Трофимов сидел на корточках перед
бледной, как полотно, Катькой, ласково гладил ее по головке и, утирая ей
ладонью слезы, приговаривал бодро и успокоительно, как маленькой девочке, с
трудом шевеля разбитыми губами:
- Больше страшно не будет, понимаешь? Ты умница... Здорово орешь! Ты же
просто замечательно орешь! Прямо как боевая тревога!
Ничего себе новости! Это же я ринулась на его спасение, как отважная
черная пантера, а вовсе не Катька! А он чуть не облизывает эту трусливую
сучку, как будто нет ничего важнее, чем утирать платочком ее поганые
беспомощные глазоньки и щечки!
- Кончайте треп! - сказала я хрипло и злобно. - Где эти?
- Так я же и говорю: она так орала, что небось сюда теперь как минимум
служба спасения чешет... Охрана - это уж точно! Так что эти слиняли...
Может, просто добивать не стали, чтобы из-за ерунды не следить... - Трофимов