"Дарья Истомина. Торговка " - читать интересную книгу автора

советую, тем более что тачка его на мертвом якоре. Впрочем, добавила я, не
сомневаюсь, что он станет выкручиваться, и поэтому немедленно вызываю тетку
Полину с дачи. Чтобы была хоть какая-то защита от него.
- И бате телеграмму в полк дам... - подумав, пригрозила я. - Ты его
знаешь... Он и без прокурора тебе кое-что открутит! Я у него одна. Так что
сливай воду, Терлецкий, сухари суши...
Я не без брезгливости отметила, что у этого типа только скорлупа
мужественная, оказывается, он просто трус. Наверное, то, что он сделал со
мной, у него не впервой, но, кажется, я повела себя совсем не так, как уже
бывало с другими, не забилась в нору, оплакивая свою участь и стыдясь
открыто признаться в своей беде, а готова орать о ней на весь свет и
добиваться своего. И именно это его ошеломило. Будь по-иному, он бы через
пару дней просто и думать забыл о том, что сотворил.
Дураком Терлецкий не был, и до него наконец начало доходить, что я
могла бы и не заходить к нему, а просто с ходу двинуть на раскрутку всей
этой истории. Выпив еще водки, он сказал серьезно:
- Сколько ты хочешь, Корноухова? Я все сделаю. Ты же умничка, верно?
Все что было, то уплыло... Откуда я знал, что ты - еще, а не - уже? Тачку
мою хочешь? Ну так, по-соседски? Я за нее, между прочим, тридцатник отдал!
Ты - мне, я - тебе... Без, балды! Только чтобы никому ничего никогда...
- На фиг мне твои колеса? Что я тетке скажу? А соседям? С чего это ты
меня такими роскошными сувенирами ублажаешь? За какие такие заслуги? Нет...
Только наличкой. А цифру ты сам назвал. Но не меньше, заруби на своем драном
носу! Даю тебе три часа. Сейчас почти семь? Вот чтобы к десяти в моем
почтовом ящике все было! Только никаких кредитных карточек, только наличка
зеленая. Понял?
- Ну ты и штучка, Корноухова! - Он был действительно изумлен. - А
частями можно? Где ж я тебе с ходу столько налички наковыряю? Да и вообще,
запросики у тебя...
- Дешево ты себя ценишь, Терлецкий... Свобода дороже, а? И в церковь
сходи, свечку поставь...
- Зачем?
- Чтобы я не забеременела... Вот тогда ты у меня попляшешь! Впрочем, я
еще ничего не решила... Давай просыпайся! Пока я добрая... Жду до десяти. Но
так, между нами, я тебе, свинья, этого никогда не забуду! Себе тоже... И
тетку я все-таки вызову... Чтобы ты не передумал.
Никаких теток я вызывать не собиралась, да и телеграмма в авиаполк отцу
была придумана для острастки, но в то утро я еще не знала, сработало ли то,
что задумано, или мне все-таки придется выходить на всеобщее позорище и
отправлять Терлецкого на отсидку.
Я сидела на полу в своей передней под запертой дверью и прислушивалась.
Ровно в десять утра звякнула крышка на старом почтовом ящике, который до сих
пор не сняли с двери, хотя в подъезде уже давно поставили новые, общие.
Потом кто-то долго звонил, но я не открывала. Боялась, что Терлецкий мог
свистнуть каких-нибудь крутых из своей команды, таким по черепу дать - раз
плюнуть. Посмотрела осторожно в глазок: нет, это был сам Терлецкий, в
наклейках на опухшей морде и новых темных очках. Но я все равно не
откликнулась и не вышла. Лишь когда он посыпался по лестнице вниз,
приоткрыла дверь и выудила из ящика плотный пакет из желтой бумаги. В пакете
были деньги и листок: "Расписки не надо. Я тебе верю!"