"Дэниел Истерман. Ночь Седьмой тьмы " - читать интересную книгу автора

чье тело было обнаружено сегодня утром в парке Форт-Грина. Не спешите. Если
вы сможете с полной уверенностью сказать нам, что это действительно ваш
муж, вам тогда нужно будет просто поставить свою подпись на этом бланке.
Вот и все формальности.
Она покачала головой.
- Никаких фотографий, - сказала она. Ее голос звучал твердо, хотя
сердце трепетало. - Я хочу его видеть.
- Миссис Хаммел, я не рекомендую...
Лейтенант положил руку ему на плечо. Клерк вздохнул:
- Очень хорошо. Внизу у нас есть комната с окном, через которое вы
можете осмотреть останки. Я попрошу подготовить тело.
Пять долгих минут спустя они были готовы. Клерк проводил Анжелину в
смотровую. Когда она села, он отодвинул занавеску в сторону. За узким
окном, в крошечной, облицованной белым кафелем комнате, в холодном свете
ламп, которые задумчиво гудели и помаргивали, половина ее жизни лежала
обнаженной на каменной плите.
Кто-то круто зачесал Рику волосы назад ото лба. На висках были видны
следы перхоти. Подбородок потемнел от небритой щетины. Торс накрыли жесткой
белой простыней, под голову положили резиновую подушку. Даже с закрытыми
глазами он выглядел как человек, которому неудобно. Его губы были изрезаны
и разбиты там, где убийца пытался вырезать язык. На одной щеке нож оставил
рваный шрам, его края разошлись, но крови не было.
Он был бледен, и он изменился, но это все равно был Рик: тот старый
Рик, которого она любила когда-то, так давно, что об этом было больно
вспоминать, и Рик последних лет, к которому она утратила всякие чувства.
Теперь это не имело значения, никакого значения совершенно. Она один раз
кивнула головой и направилась к двери.
Абрамс взял ее под локоть и проводил к кабинетам наверху. Она тяжело
оперлась на него. Руки и ноги стали как будто жидкими. Человек с печальными
глазами попросил ее подписать протокол опознания, отметив нужное место
грязным ногтем. Впервые со времени своего медового месяца Анжелина
сознавала, что фамилия, которой она пользуется, принадлежит другому
человеку. Когда чиновник наклонился вперед, чтобы забрать бумаги, она
заметила на тыльной стороне его правой руки вытатуированное слово "Бог", а
на левой - "Иисус". Он вышел из-за своего стола и пожал ей руку, бормоча
выхолощенные соболезнования выхолощенным голосом. Она обратила внимание,
что у него плохо пахнет изо рта.
У двери он снова взял ее за руку и вложил что-то в ладонь - сложенный
кусочек бумаги. Выйдя в холл, Анжелина развернула его. Это оказалась
маленькая брошюрка, густые фиолетовые чернила на розовой бумаге. "Вечная
жизнь с Господом Иисусом". Она скомкала ее и швырнула на голый линолеум,
покрывавший пол.
- Ему разрешают это делать? - спросила она. Она чувствовала ту злость,
которая лишена всякого смысла и причиняет боль, потому что не имеет ни
цели, ни выхода.
Абрамс пожал плечами:
- Вреда от этого нет.
- Но если вы...
- Я не думаю об этом, - резко ответил он. Он взял ее за руку и вывел
на улицу. Дождь все еще шел.