"Фазиль Искандер. Море обаяния (рассказ)" - читать интересную книгу автора

Фазиль Искандер.

Море обаяния

рассказ


Тебе хорошо, сказал мне как-то один мой московский коллега, ты пишешь о
маленьком народе. А нам куда трудней. Попробуй опиши многомиллионную нацию.
Ты же из Смоленщины, ответил я, вот и пиши, как будто все начала и
концы сходятся в Смоленской области.
Не получится, сказал он, немного подумав, и с придыханием добавил: Тебе
хорошо, хорошо... Всг горы, всг детство, всг Чегем... Да и редакторы к тебе
снисходительней... Мол, всг это там, где-то на далгкой окраине происходит,
ладно, пусть пишет.
Это ко мне снисходительны?! Лучше оставим эту тему. Но как объяснить,
что у меня свои дьявольские трудности? Тем более эта несчастная склонность к
сатире. Маленький народ... Как бы все друг друга знают, все приглядываются
друг к другу: кого он изобразил на этот раз? И обязательно кого-нибудь
угадывают или придумывают. А там жалобы, угрозы и тому подобное.
Я разработал целую систему маскировки прообразов. Деятелям районного
масштаба сам лично перекрашиваю волосы, наращиваю усы или, в редких случаях,
начисто сбриваю. Деятелям более крупного калибра пластическая операция, не
меньше!
Полная рокировка должностных лиц. Партийного бюрократа перевожу на
место хозяйственного бюрократа, отчего некоторым образом проигрываю
качество, но укрепляю собственную живучесть.
Все равно узнают или, что еще хуже, внушают кому-нибудь, что он узнан и
оклеветан при помощи правды. Моих эндурцев тоже неправильно понимают. Это же
не какая-нибудь определенная народность или жители определенного местечка
все мы порой бываем эндурцами. Иногда подолгу. Я, например, был чистейшим
эндурцем, когда связал свою жизнь с писательским делом.
А что если перейти на Москву? Для пробы опишу один случай, а там
посмотрим.
В тот день я был приглашен на литературный вечер. Я пытался было
уклониться, но директриса студенческого клуба несколько раз повторила:
Вас, именно вас больше всех ждут.
И я дрогнул: слаб человек, тщеславен. Каждый раз вот так заманивают, а
потом видишь, что и писателей больше чем достаточно, да и тебя, собственно
говоря, никто особенно не ждал.
Я сунул стихи в кожаную папку, застегнул "молнию" и вышел на улицу.
Теплый августовский день близился к закату. Сидя на скамейке возле нашего
дома, лифтерши мирно беседовали, время от времени рассеянно поглядывая на
свои подъезды. Так пастухи в наших краях поглядывают на свог стадо: не
слишком разбрелось? Нет, не слишком.
Наша лифтерша, заметив меня, спросила глазами: не поздно ли вернусь? Я
мотнул рукой, сжимающей папку, показывая, что с такой штукой надолго не
разгуляешься.
Я миновал переулок и вышел на нашу узкую, но бойкую улицу. С машиной
мне сразу не повезло. Все такси оказывались заняты, а леваки почему-то не