"Фазиль Искандер. В парижском магазине" - читать интересную книгу автора

переводили с русского на турецкий), что я абхазец, он подошел ко мне, и мы
всласть наговорились по-абхазски. Единственный случай, когда страна, правда,
в одном лице, совпала с языком, который я знал. Но, к сожалению, разговор
был не столь долгим, как бы мне хотелось. К концу он стал задавать странные
вопросы.
- Абхазия расположена по ту сторону Кавказского хребта или у Черного
моря? - спросил он.
- У Черного моря, - ответил я вежливо, не выражая удивления, хотя и
удивляясь, что знание стихов Назыма не исключает незнания географического
расположения исторической родины.
- А почему турецких детей пугают русскими? - спросил он у меня потом.
- Русских детей тоже пугали турками, - ответил я.
- Как так?! - всполошился он. - Поклянись всеми своими детьми, что это
так!
- Клянусь! - ответил я с ожидаемым пафосом, хотя тогда у меня была
только одна дочка. Сын родился позже. Было бы преувеличением связывать
появление сына с желанием точно соответствовать клятве.
- Чудо! - воскликнул он, потрясенный. Я никогда в жизни не видел, чтобы
идея симметрии так потрясла человека. Схватившись за голову руками и
покачивая ею, он как бы пытался определить, уместилась ли эта мысль в его
голове и если уместилась, то не последует ли безумие.
- Клянусь чалмой муллы, я больше не могу! - вдруг вымолвил он умоляющим
голосом и отошел к остальным рабочим, как бы больше не в силах вынести
слепящего сияния симметрии. Как известно, инородцы всегда большие патриоты,
чем аборигены. Видимо, здесь тот случай. И мы вернемся в Париж, чтобы не
смущать его больше.
Задумавшись о чадре как оружии этнической экспансии, я чуть не
пропустил свой магазин. Кстати, это был магазин женской одежды, потому что
туда входили почти одни женщины. Но если даже они туда изредка входили с
мужчинами, по унылым физиономиям мужчин это было видно.
Остановился. Жду. Наконец, почувствовав, что и в Париже бывает зябко, я
добровольно вошел в магазин. Решил ждать внутри. Некоторое время меня
беспокоила мысль, что магазин имеет второй выход, и они, воспользовавшись
им, обойдут квартал, подойдут к этому выходу и, не найдя меня тут, уедут,
думая, что я, потеряв терпение, гневно сел в такси и умчал на квартиру
приятельницы. Моей жене в голову не могло прийти, что я сам добровольно
вошел в магазин. Положим, адрес таксисту я еще кое-как мог прогундосить, а
деньги? Но я взял себя в руки и решил, что до такой глупости дело не дойдет.
Ужасно не люблю оставаться один в чужом городе без знания языка и без
денег. О том, что никак, хотя бы случайно, не могу совпасть со страной,
говорящей на моих языках, я уже писал. Но я еще более не могу совпасть со
страной, которая проявила бы хотя бы экзотический интерес к моим русским
деньгам. Я же готов был на любой курс обмена. Мою попытку обмена повсюду
воспринимали как попытку обмана. Как будто я им сую какие-то африканские
листья вместо денег.
Кстати, один наш профессор, преподававший в африканском университете,
говорил, что местные негры называли русских маленькими белыми. Интересно,
как они пришли к такому определению? С одной стороны, африканские мыслители
как честные мыслители не могли отрицать, что русские белые. Но с другой
стороны, они привыкли к мысли, что белый человек - это такой человек, у