"Фазиль Искандер. В парижском магазине" - читать интересную книгу автора

показухи вроде Эйфелевой башни, которая явно создана, чтобы удивлять других.
И она в самом деле удивляет своей глупостью, с атеистической хамоватостью
выпячиваясь в небо.
Но в основном город прекрасен, потому что стихийно следовал закону
искусства. Так, если пишешь юмористический рассказ, надо, чтобы самому было
смешно, и писать надо для того, чтобы самому посмеяться. И тогда будет
смешно другим.
Этим своим рассуждением я ставлю под удар свой собственный рассказ. Но
я сознательно иду на риск. Без некоторого риска я бы даже не имел второй
стакан джина с тоником. Теперь-то я уверен, что риск можно было увеличить
еще на одну порцию. Но сейчас уже поздно об этом думать.
Бог, создавая нас, тоже пошел на риск. Большой риск. И до сих пор
неясно, оправдан ли он. Я имею в виду риск, а не Бога.
Я обратил внимание на большое количество людей арабского и африканского
происхождения. Лишившись колоний, Париж превратился в колониальный город.
Арабские женщины и африканки такие стройные и обладают такой газельей
походкой, что их можно принять за сказочных красавиц, если бы их лица были
прикрыты чадрой. Нет, и без чадры некоторые из них были хороши. Изредка. Но
в чадре все казались бы таинственными красавицами, летящими на свидание.
Думаю, что есть тайная связь между чадролюбием Востока и его чадолюбием.
Чадра, удлиняя разгон соблазна, делает его более мощным и неотвратимым. К
тому же под чадрой у женщины меньше шансов осточертеть. Запад пошел наивным
путем оголения женщин, и все развитые страны недобирают детей.
Вуаль, как робкая попытка зачадрить лицо, имела место в христианском
мире, но по неизвестным причинам сошла на нет. Возможно, климат сыграл свою
роль. Мы ничего не знаем. Чадра расцветает в странах, где много солнца, и
она затеняет лицо и не дает ему загореть. Трудно представить восточную
женщину с летним зонтом и в чадре. Перебор.
И вообще непонятно - чадра способствует развитию мусульманства или
мусульманство чадрит Восток. Идеал восточного мужчины: женщина белая, как
молоко. Рано или поздно он двинется за своим идеалом в Европу. Уже двинулся.
Европеянки (для маскировки или чтобы понравиться ему?) любят загорать.
Однако рассуждения о чадре заводят меня в дурную бесконечность. Одним
словом, вывод ясен: христианский мир недобирает детей. Мое дело
предупредить, а там как хотите. Только, как говорят на Востоке, не говорите
потом, что не слышали.
Впервые я задумался о невероятно расширяющемся влиянии мусульманства
еще при советской власти, когда вместе со вдовой Назыма Хикмета был
отправлен Союзом писателей в Австралию праздновать его юбилей в обществе
турецких рабочих, которые эмигрировали в Австралию в поисках работы. К этому
времени наше начальство к Назыму Хикмету сильно охладело, но юбилей
почему-то надо было отмечать, и нас отправили в Австралию. Я тогда был так
влюблен в стихи Назыма Хикмета, что готов был говорить о нем даже с
пингвинами, до которых, кстати, от Австралии не так далеко.
...Между прочим, очаровательный эпизод из жизни Назыма Хикмета, о
котором мне рассказал его неизменный друг и переводчик Акпер Бабаев.
Однажды в молодости Назым Хикмет увидел в окно красивую девушку, идущую
по улице. Он так пристально следил за ней, по мере ее движения высовываясь
из окна, что, наконец, вывалился из него. Рыжий гигант красавец Назым Хикмет
не учел, что его центр тяжести расположен достаточно высоко, и потому