"Фазиль Искандер. Козы и Шекспир" - читать интересную книгу автора

быть игры!
- Царя нет, - сказал я ему, чтобы потрясти его распадом миропорядка. Но
то, что я сказал, до него как-то не дошло.
- А где он? - спросил мальчик.
- Нет совсем, - сказал я, не оставляя ему никакой надежды. Но я опять
почувствовал, что это его не тронуло.
Оскорбленный, я отошел от него, чтобы полноценно страдать одному.
Видимо, это был кризис сказочного сознания. Разумеется, я уже что-то слышал
о Советской власти, но я, считал, что царь стоит надо всем этим.
...Однако не будем преувеличивать мою педантичную привязанность к
Шекспиру. Иногда, бывало, я приходил пастушить без тома Шекспира. И я
заметил, что козы при этом явно скучнели. В этих случаях они почти не
пытались перелезть на кукурузное поле, потому что тут я всегда был начеку и
вовремя отгонял их. За лето козы, привыкнув к моей бдительности вне чтения,
начинали понимать, что кукурузные стебли им недоступны, если они не видят в
моих руках тома Шекспира.
Когда же я утром с томом Шекспира в руках гнал коз из загона, они сразу
веселели и приходили в игривое настроение. Игривость их доходила до того,
что они насмешливо демонстрировали внесезонную случку. Козы пародировали
однополую любовь, на ходу изящно громоздясь друг на друга, что отдаленно
напоминало мне путаницу с переодеваниями у Шекспира, где мужчина рядился в
женщину и наоборот.
Совершенно нелепо заподозрить тут склонность к извращениям, но вполне
допустимо, что козы пытались встряхнуть, разгорячить степенно вышагивающих
козлов. Можно предположить, что это была легкая форма забастовки
соскучившегося от безработицы гарема. Но было похоже, что козлы угрюмо
осуждают эти внесезонные любовные игры. Они молча отстаивали свое законное
право на отдых.
Их можно было понять. Их было всего четыре, а коз около сорока. Козы
при виде тома Шекспира явно взбадривались с далеко идущими целями. Было
совершенно ясно, что козы хотят, чтобы я читал Шекспира. Дальнейшее они
брали на себя. Козлы, конечно, тоже хотели, чтобы я читал Шекспира, но не
такой дорогой ценой, на которую намекали козы. При этом должен заметить, что
овцы были совершенно равнодушны к Шекспиру.
Между придворными интригами у Шекспира и хитростями коз я находил много
общего, и это веселило меня и, как я сейчас думаю, подсознательно работало
на оптимизацию моего мировоззрения.
Тогда же я понял: человек - это нечто среднее между козой и Шекспиром.
Говорят, последние математические исследования на эту тему не только
подтвердили, но даже усугубили мою догадку. Говорят, теперь установлено:
Шекспир, деленный на козу, дает человека в чистом виде. Без остатка.
Для проверки этого положения даю беглый набросок моей московской жизни.
Когда я приехал сюда учиться, я в первые же дни был потрясен двумя, можно
сказать, противоположными событиями.
Как-то, будучи в центре города, я подошел к милиционеру и спросил, как
пройти на такую-то улицу.
Милиционер вдруг отдал мне честь, подняв руку в перчатке потрясающей
белизны, и гостеприимно показал дорогу к нужной улице. Мне, мальчишке,
отдают честь, да еще в такой белоснежной перчатке!
Я был потрясен этой доброжелательностью. Может быть, перчатка была из