"Фазиль Искандер. Мой дядя самых честных правил" - читать интересную книгу автора

- Мальчик сумасшедший,- сказал дядюшка с некоторым оттенком
раздражения. Он всегда меня называл мальчиком, как будто у меня не было
своего имени.
"Увиливает, шельма",- подумал я, задыхаясь от вдохновения, и решил,
что пора намекнуть ему кое на что.
- Рыбка не клюет? - спросил я, проницательно улыбаясь и глядя ему в
глаза.- Море волнуется или удочка не годится?
- Удочка? - повторил он, и в его тусклых глазах мелькнуло подобие
мысли.
- Вот именно, удочка,- сказал я, поняв, что ухватился за то самое
звено, при помощи которого можно, не слишком громыхая, вытащить и всю цепь.
- Моя удочка? - повторил он, начиная что-то соображать.
- Вы попались на свою удочку, подполковник! - сострил я и,
откинувшись на стуле, стал ждать, что будет дальше.
- Удочка, удочка, удушу мать! - пробормотал он в сильном волнении и,
что-то окончательно себе уяснив, ринулся к дверям.
- Ни с места! - крикнул я.- Дом оцеплен!
- Батум! - крикнул он и побежал в комнату.
Я немного растерялся. Вместо того чтобы с достоинством сдаться и
сказать: "На этот раз вы меня перехитрили, лейтенант...",- он побежал
искать удочку, как будто это имело какое-нибудь значение.
Через несколько минут он влетел в комнату, и все перепуталось.
- Украли удочку! - кричал он в ярости, пытаясь схватить меня.
- Добровольное признание облегчит вашу участь! - кричал я в ответ,
бегая вокруг стола и сваливая ему под ноги стулья испытанным приемом
английской разведки.
- Вор! Удочка! Удушу мать! - кричал он, возбуждаясь от схватки.
- Назовите сообщников! - орал я в ответ, срезая угол стола. В этом
было мое спасение, потому что тормозить он не умел и, промахиваясь, пробегал
мимо. Все-таки ему иногда удавалось шлепнуть меня через стол или ткнуть
кулаком вдогонку.
Я знал, что борьба нервов может быть ужасной, но когда один бьет, а
другой только изворачивается, рано или поздно победит тот, кто бьет.
В конце концов я вскочил на кушетку и, отбиваясь ногой, изо всей силы
закричал:
- Бабушка!
Она и так уже подымалась по лестнице. Видимо, грохот нашей схватки был
слышен во дворе. Увидев ее, бедняга бросился к ней и стал оправдываться.
Кстати, это ему почти никогда не удавалось. Нормальному человеку и то трудно
оправдаться, а уж такого и слушать никто не хочет.
- Удочка, удочка,- лепетал он, растеряв от волнения и те немногие
слова, которые знал.
И вдруг я почувствовал к нему жалость, я как-то понял, что никогда в
жизни он не сможет толком оправдаться. А ведь я и в самом деле испортил ему
удочку. Но признаться в том, что сам кругом виноват, смелости не хватило. И
не только смелости. Я знал, что взрослые привыкли в таких случаях считать
его виноватым, и догадывался, что им будет неприятно менять свою удобную
привычку и принимать во внимание более сложные соображения.
Я сказал, что он на меня напал, но побить все же не успел. Это был
примиренческий выход, к сожалению самый распространенный.