"Фазиль Искандер. Мой дядя самых честных правил" - читать интересную книгу автора - Мальчик сумасшедший,- сказал дядюшка с некоторым оттенком
раздражения. Он всегда меня называл мальчиком, как будто у меня не было своего имени. "Увиливает, шельма",- подумал я, задыхаясь от вдохновения, и решил, что пора намекнуть ему кое на что. - Рыбка не клюет? - спросил я, проницательно улыбаясь и глядя ему в глаза.- Море волнуется или удочка не годится? - Удочка? - повторил он, и в его тусклых глазах мелькнуло подобие мысли. - Вот именно, удочка,- сказал я, поняв, что ухватился за то самое звено, при помощи которого можно, не слишком громыхая, вытащить и всю цепь. - Моя удочка? - повторил он, начиная что-то соображать. - Вы попались на свою удочку, подполковник! - сострил я и, откинувшись на стуле, стал ждать, что будет дальше. - Удочка, удочка, удушу мать! - пробормотал он в сильном волнении и, что-то окончательно себе уяснив, ринулся к дверям. - Ни с места! - крикнул я.- Дом оцеплен! - Батум! - крикнул он и побежал в комнату. Я немного растерялся. Вместо того чтобы с достоинством сдаться и сказать: "На этот раз вы меня перехитрили, лейтенант...",- он побежал искать удочку, как будто это имело какое-нибудь значение. Через несколько минут он влетел в комнату, и все перепуталось. - Украли удочку! - кричал он в ярости, пытаясь схватить меня. - Добровольное признание облегчит вашу участь! - кричал я в ответ, бегая вокруг стола и сваливая ему под ноги стулья испытанным приемом - Вор! Удочка! Удушу мать! - кричал он, возбуждаясь от схватки. - Назовите сообщников! - орал я в ответ, срезая угол стола. В этом было мое спасение, потому что тормозить он не умел и, промахиваясь, пробегал мимо. Все-таки ему иногда удавалось шлепнуть меня через стол или ткнуть кулаком вдогонку. Я знал, что борьба нервов может быть ужасной, но когда один бьет, а другой только изворачивается, рано или поздно победит тот, кто бьет. В конце концов я вскочил на кушетку и, отбиваясь ногой, изо всей силы закричал: - Бабушка! Она и так уже подымалась по лестнице. Видимо, грохот нашей схватки был слышен во дворе. Увидев ее, бедняга бросился к ней и стал оправдываться. Кстати, это ему почти никогда не удавалось. Нормальному человеку и то трудно оправдаться, а уж такого и слушать никто не хочет. - Удочка, удочка,- лепетал он, растеряв от волнения и те немногие слова, которые знал. И вдруг я почувствовал к нему жалость, я как-то понял, что никогда в жизни он не сможет толком оправдаться. А ведь я и в самом деле испортил ему удочку. Но признаться в том, что сам кругом виноват, смелости не хватило. И не только смелости. Я знал, что взрослые привыкли в таких случаях считать его виноватым, и догадывался, что им будет неприятно менять свою удобную привычку и принимать во внимание более сложные соображения. Я сказал, что он на меня напал, но побить все же не успел. Это был примиренческий выход, к сожалению самый распространенный. |
|
|