"Виктор Исьемини. Львы и Драконы" - читать интересную книгу автора

Алекиан остановился. Маршал, который шагал следом, едва не врезался в
резко развернувшегося императора и спешно посторонился.
- Мистерию? Ты считаешь, что я разыгрываю мистерию?
Шут сообразил, что ляпнул лишнее, и попятился, растворяясь во мраке.
- Мистерию... Перед Гилфингом, перед Гангмаром... Какая разница? Я тебе
велел убираться, дурак! - Коклос не узнавал голос "братца", вдруг ставший
резким и суровым. - Я же говорил тебе: убирайся! Ты мне не нужен, Коклос!
Алекиан отвернулся, и солдаты с факелами поспешно, даже суетливо
двинулись дальше. Коклос прекратил жалобы, но не отстал и семенил следом,
хотя ему приходилось время от времени пускаться бегом, чтобы не потерять
огонь факела.
Провожатые указали Алекиану темный подвал, заваленный хламом - туда
заговорщики в беспорядке сбросили несколько десятков трупов, издающих теперь
совершенно нестерпимую вонь. Солдаты, обнаружившие тела, закутали лица
тряпьем и объяснялись между собой знаками, но выказать недовольства не
посмел ни один. Гиптис пролаял несколько слов - благодаря его чарам смрад
несколько уменьшился. Императору указали тела отца и двоюродного дяди,
откопанные солдатами из-под других - обезображенных раздетых покойников.
Алекиан подошел и остановился над жуткими останками. Все притихли.
Сэр Брудо пробормотал что-то насчет носилок и удалился, прихватив с
собой нескольких солдат. Коклос выскользнул за ним. Войс с Кенпертом были бы
рады сбежать следом, но не могли решиться - император-то оставался! Прошло
не меньше получаса, прежде чем возвратился маршал. Его солдаты в самом деле
приволокли наспех изготовленные из плащей и древков пик носилки. Тела
Элевзиля и Кениамерка осторожно погрузили - Алекиан оттолкнул солдата и сам
вцепился в импровизированную рукоятку.
- В храм! - велел юноша.
По счастью, из подвала можно было довольно быстро пройти к часовне во
дворе Валлахала, под которым располагалась подземная усыпальница. Тела
положили на поспешно сооруженный помост у алтаря. Священники, которых
гвардейцы разбудили и приволокли в часовню, сдерживая зевоту, принялись
нараспев читать молитвы. Они глянуть боялись на жутких покойников, да и на
Алекиана тоже - черты лица императора заострились еще больше, лоб покрывала
испарина... время от времени капли сбегали по лицу на грязный воротник -
Алекиан не замечал.
За стенами часовни стучали топоры, сэр Брудо распорядился сколотить
временные короба, чтобы разместить в них венценосных покойников - пока будут
готовы саркофаги... Держать в часовне разлагающиеся трупы не станут, их
следует нынче же упокоить в усыпальнице, едва только будут готовы гробы.
Алекиан, похоже, не слышал ни стука топоров, ни молитв клириков - сжав
побелевшие губы, он вглядывался в обезображенное лицо отца, будто надеялся,
что разлагающийся труп подаст некий знак... Коклос дважды тихонько
заглядывал в часовню и так же тихонько исчезал. Наконец маршал велел
солдатам внести ящики и переложить тела в них... Тут только Алекиан как
будто возвратился к действительности и отвернулся, пока гробы не прикрыли
крышками. Снова застучали молотки, вгоняя гвозди в сырую древесину...
- Отец, великий император Элевзиль, был достоин иных похорон, - тихо
пробормотал Алекиан, шагая следом за солдатами, которые понесли тяжелые
ящики в склеп, - и я клянусь, это только начало. Отец получит такие
похороны, о которых заговорит Мир! Нынче - только начало.