"Дмитрий Исаков. Мурзик (Роман-эпопея)" - читать интересную книгу автора

покачал я головой и дружески на него посмотрел.
- Он мне не подчиняется, - ответил капитан и медленно начал вставать.
- Да? Садитесь, - приказал я, - и доложите мне обстановку!
Капитан долго доставал из планшета карту-двухверстку, потом все
прокашливался, да так долго, что даже Мурзилка не выдержала и, не доев
последний кусок буженины, замяукала:
- Капитан, капитан, подтянитесь! (В оригинале: Мур-мур, чав-чав!).
Капитан наконец удосужился и начал докладывать:
- Справа от Немецкого кладбища до 45-го завода держал оборону 230-й
пехотный полк, но уже три дня с ним нет связи.
- А может, уже и полка нет? - спросил я.
- Может и нет, два дня, как с той стороны тихо.
- Небось все атаки отбили, вот и тихо! - подал голос Копыто.
- Дай-то Бог! - вздохнув сказал подошедший политрук, устало присев на
стул Сенцова, дрожащей рукой плеснул сере в стакан водки и залпом выпил.
- Будем исходить из худшего, - тихо сказал капитан и продолжил:
- Слева от Красноказарменной до Рогожки стояли ополченцы с "Серпа и
Молота".
- Хорошо стояли, - опять ожил опер.
- Родной завод защищали, - выдохнул воздух политрук.
- Не родной, а Гужона, - сообщила Мурзик в отместку за буженину.
- Когда это было, - поспешил я исправить ее бестактность, хотя надо
было бы сказать "Зачем?".
- С ними тоже нет связи, - сообщил капитан.
- Значит, завод теперь точно гужонский, - Мурзику все было по фигу. - А
кладбище, наконец, взаправду немецкое!
У капитана вздулись желваки на шее, а опер потянулся к кобуре.
- А сзади нас, на Сортировочной, вчера была стрельба, - алкоголь и
перенапряжение, видимо, подействовали и политрук еле ворочал языком. - А
сегодня там тихо.
Все посмотрели на него, потом на Мурзилку в ожидании следующей гадости
и клеветы на совдействительность.
- Зря смотрите, - сказал ехидно политрук. - Она этого не знает!
- Чего еще я не знаю? - с вызовом сказала Мурзилка.
- Что Казанскую железную дорогу, а значит и депо Сортировочная при царе
строили немцы!
- Значит, мы не только в тюрьме, но еще и в окружении? - Мурзик хоть и
выпила достаточно, но дело свое знала туго.
- По всей вероятности да! - подтвердил капитан.
- Я так не играю.
- Вы, дорогая, как никогда, стопроцентно правы, - по-отечески похлопал
ее по руке политрук. - Лучше быть свободным и на воле, чем в окружении и в
тюрьме.
- Разговорчики! - капитан повысил голос и оглянулся на опера.
- Так надо тюрьму сломать, а окружение прорвать, - Мурзик решительно
взмахнула рукой и со всего маха рубанула ей по столу - в результате оперу
пришлось пойти умываться, а Сенцову убирать со стола осколки посуды.
- Шли бы вы спать, - капитан сам бы не прочь это проделать, но дела...
Сенцов, аккуратно стряхнув на пол остатки осколков, с трудом приподнял
политрука и заботливо повел его прочь.