"Дмитрий Исаков. Акулу еще не съели! (Акулу съели - 1) (Кровавая трилогия из шести книг) " - читать интересную книгу автора

ее боялся больше рыбьего жира и великой традиции "мыть руки перед едой". А
объяснялось это очень просто - ребенок рос здоровым и подвижным, к радости
отца и огромному огорчению миссис Мопсон.
Только не подумайте, что она была тайным агентом Моррисона, засланным
извести единственного отпрыска Хаггардов (Моррисон мог только помечтать о
таком суперагенте!)
Миссис Мопсон была самым известным и коварным резидентом той самой
страшной и кошмарной империи, которая наводила ужас на всех созданных Богом
тварей в этом мире (особенно на маленьких здоровых крошек) - империи
"Старых Перечниц", самой любимой пыткой которых было заставлять всех
маленьких детей умываться и запрещать им делать именно то, что в данный
момент больше всего хочется делать - жизнерадостно резвиться
Кстати, м-р Хаггард и не подозревал, какого страшного и коварного
экзекутора он приставил к сыну.
Его самого в детстве воспитывал мужчина, отставной звездный пират,
персональный пенсионер фирмы, инвалид всех групп и великий знаток тонкостей
"фольклора" всех планет, где есть или был когда-нибудь "фольклор".
Мисс экскурсовод, в отличие от своей бывшей секретарской формы, была
одета в строгий черный костюм, состоящий из приталенного жакета,
белоснежного жабо и узкой, чуть ниже колен, длинной юбки с высоким разрезом
сбоку, и туфли на телескопической шпильке.
Для пущей строгости на ее носу возлежали огромные овальные очки, а на
затылке - волосы, убранные в пучок. Все это делало образ очаровательной
девушки в глазах детишек таким строгим и весьма сексуальным - в глазах
наиболее угнетенной половины их родителей. Вдобавок, она хорошо смотрелась
на фоне пестро и разнообразно одетых сорванцов, что создавало завершенную
композицию, которую и лицезрела в данный момент по стереовидению половина
всего мира. Другая же половина данную передачу, естественно, не смотрела.
Ведь у красных, конечно, нет таких красивых девушек и жизнерадостных
детей. Поэтому смотреть им на это неинтересно, а может и завидно!
Как, впрочем, у них нет еще, конечно, и м-ра Хаггарда, по той самой
причине, что он есть здесь и ему тут пока лучше, чем если бы он был там.

В центре зала под потолком висел громадный кубический стереовизор с
четырьмя экранами. И на каждый экран транслировался портрет Джона Хаггарда
Основателя.
В свое время стереовизионщики заставили его сидеть неподвижно перед
камерами в течение получаса. Потом запись смонтировали в бесконечное
кольцо, и теперь с экранов на посетителей смотрел живой м-р Хаггард
Основатель и всем улыбался своей доброй отеческой улыбкой.
У него так мило топорщились огромные, пшеничные с проседью усы, он
время от времени дружески всем подмигивал, так что создавалась полнейшая
иллюзия того, что он чуточку стесняется своего величия и просит немножко
прощения у всех за содеянные великие дела.
Конечно, никто не может устоять перед его обаянием и очарованием. И,
конечно, все ему сразу прощается, и все возгорают к нему любовью и
полнейшим доверием.
К нему, и к его фирме.
Если б в этом зале смогли оказаться и увидеть его портрет все те, кого
он своей деятельностью разорил, ограбил и убил, то они, без сомнения,