"Александр Исаев. М.Н.С. " - читать интересную книгу автора

И уже сказав это, пожалел о последней фразе.

Из "пике" его вывел тот же Корнаков. Он предложил ему заняться новой
проблемой -- изучением теплообмена в адиабатных испарителях.
В институте работы по теплообмену были притчей во языцех. Злословы
нарекли теплообмен "теплообманом". Виной была схема изучения нестационарного
теплопереноса: создание экспериментальной установки -- определение
зависимости между входными и выходными параметрами (на этом этапе установка
выступала в роли "черного ящика") и -- в заключение: вывод критериального
уравнения, описывающего теплопередачу в изучаемом аппарате. Действовал
принцип: что получили -- то и хотели. Понятно, что такая постановка вопроса
не могла прийтись по душе старой профессуре, взращенной на классической
формуле: эксперимент-- теория -- практика. Каждый раз на ежегодной
институтской конференции после первого же выступления, посвященного
экспериментальному изучению теплообмена, бессменный председатель секции
профессор Лях сдирал с носа очки и, словно ища поддержки у аудитории,
искренне недоумевая, разводил руками:
-- Простите, но где же здесь Наука?
Попахать, конечно, пришлось здорово. Порой по шестнадцать часов в
сутки. Но зато за два года он полностью выполнил запланированный объем
исследований и получил наконец вожделенный акт о внедрении.
Путь к финишу был свободен.
В тот день Игорь приехал в институт позже обычного. В лаборатории он
узнал, что его с утра разыскивает шеф. По выражению лица Корнакова он понял,
что случилось что-то непредвиденное. Корнаков протянул ему присланный на
рецензирование автореферат диссертации. Игорь взял автореферат... На
титульном листе, под чужим именем, стояло название его диссертации:
"Исследование и разработка методов интенсификации теплообмена в адиабатных
опреснителях". Слово в слово. Работа представлялась к защите в
Дальневосточном политехническом институте.
Такие прецеденты случались нечасто. По крайней мере, ему был известен
лишь один случай, когда защита одного соискателя делала невозможной защиту
другого.
Прошло еще несколько лет. Игорь по-прежнему работал младшим научным
сотрудником и, как говорилось в ежегодных отчетах, "заканчивал работу над
диссертацией". На самом же деле все обстояло иначе, Последнее время он стал
быстро уставать. От былой работоспособности не осталось и следа. Теперь
после трех-четырех часов работы у него возникали боли в затылке, и больше
ничем серьезным в этот день он уже заниматься не мог. Появилась ранее
несвойственная ему апатия. Случалось, месяцами не подходил к установке.
Корнаков, одно время настойчиво теребивший его и требовавший интенсивной
работы, видимо, махнул на него рукой. Проректор по науке, ранее всегда
интересовавшийся успехами, теперь при встречах лишь сдержанно кивал. Были и
другие признаки, по которым он мог судить, что его стали считать в институте
бесперспективным.
Среди его сокурсников появились первые кандидаты наук. Некоторые из них
были уже доцентами (помните: "А я все младший техник-лейтенант"?) Встречаясь
с ними в коридорах института, он ограничивался расхожими приветствиями,
стараясь избегать расспросов о диссертации. В их глазах он наверняка
выглядел хрестоматийным неудачником.