"Глеб Исаев. Cvan-65 " - читать интересную книгу автора

территории подразделения, где вы находились в командировке, правомочным.
- Да, я в курсе, что там проиcходили межэтнические столкновения. Однако
этот факт вовсе не помешал остальным членам вашей группы прибыть в
посольство. Вас же, простите, никто не видел. Имеются все объяснительные и
официальный ответ посольства. - Так что, гражданин Ильин, формально, по всем
законам, вы совершили акт дезертирства, - четко сформулировал полковник.
Сергей глубоко вздохнул и начал считать. "Проломить голову этому... не
хитрость, вот только сидеть за сомнительное удовольствие придется куда
дольше и в гораздо худших условиях", - поэтому честно досчитал до пятнадцати
и поинтересовался: - Товарищ полковник, могу я вас называть товарищем? Или
мне стоит переучиваться произносить - гражданин?
Полковник скривился, однако, в глазах мелькнуло нечто похожее на
уважение.
- Майор, - чуть понизив голос, уже иным тоном произнес офицер. - Ты
взрослый мужик, разведчик. Сам посуди, ну кто в таких обстоятельствах
рискнет признать тебя?.. Ну ты понял. Не говоря о том, что это тянет за
собой необходимость восстановления тебя в звании и, главное, выплату
задолженности по зарплате. Прикинь, сколько это за десять лет? Вот то-то.
- Так, и что теперь? - Сергей уже просчитал варианты и понял: ведомство
решило не гнать волну, а спустить на тормозах. Судить при таких раскладах -
дело скользкое, но и орденом мужества награждать вряд ли станут. Вопрос
теперь в деталях.
Полковник покрутил очки в дорогой оправе: - Руки у тебя есть, нервы
крепкие. Не пропадешь. Короче. По вот этим бумагам уволили со службы тебя в
девяносто первом. Документы отправили в главархив. Отпускное пособие
пересчитают. Только имей в виду, деноминация, то да се. Не густо. Пока
оформляют выписки, дадут направление в общежитие. А после, не обессудь, - он
оборвал отрывистый монолог, порылся в документах. Крякнул, чуть смутившись,
и закончил, глядя в угол на кривовато висящий портрет Верховного
главнокомандующего: - Там, это, мать твоя умерла в девяносто пятом, попробуй
квартиру отсудить... - одарил ценным советом умник.
Неделя в столице прошла в ожидании. Что-что, а ждать Сергей привык.
Лежал на жесткой кровати в густонаселенной комнате общаги Минобороны и читал
стихи. По памяти, на французском. Романтиков он домучил. Однако начал с
мизантропичного Бодлера.
Соседи, сначала пытавшиеся разговорить непонятного здоровяка, быстро
отстали и вовсе не обращали внимания на неподвижное тело.
Получив в бухгалтерии кадров стопку тысячных купюр, невесело
усмехнулся: "В аккурат месячный заработок за штамповку номеров в Гамбурге".
Однако сложил купюры в потертый, прошедший с ним все тюрьмы бумажник и
навсегда покинул здание с лепными звездами на фасадах.
"А ля гер ком а ля гер. - Сергей искренне не понимал людей, считающих,
что государство обязано кому-то помогать. - Не закопали и на том спасибо. А
жизнь вообще несправедливая штука, хотя бы своей конечностью", - невесело
усмехнулся разведчик.
И вот теперь, на исходе четвертых суток, он лежал на верхней полке
плацкартного вагона скорого поезда, везущего состав в город детства.
Захолустный сибирский городишко, возникший в конце прошлого века, благодаря
судьбе и посредственному писателю, который по совместительству был неплохим
инженером, превратился сперва в уездный, а после и в миллионный город,